В. КОРГУН, доктор исторических наук

Современная этническая картина многонационального Афганистана складывалась на протяжении многих веков. Начало этому процессу было положено задолго до образования в 1747 году независимого Афганского государства. Сейчас в стране проживают более 20 народностей. До недавнего времени в общественно- политической жизни Афганистана сохранялся устойчивый, хотя и хрупкий, этнический баланс при наличии своего рода политико-экономической иерархии основных этносов.

Самый многочисленный этнос - пуштуны (42 процента населения). За ними по месту и роли в политике и экономике следовали таджики (28 процентов). Далее шли узбеки, туркмены, белуджи, нуристанцы, индийцы (сикхи и индусы), чараймаки и другие. Список замыкали хазарейцы шииты, самые бесправные из всех народностей.

Этнический баланс в стране, в рамках которого власть активно не вмешивалась в дела этносов, однако, не исключал национального неравенства, в основе которого лежала доминирующая политическая роль пуштунов, в первую очередь, в системе государственного управления, в армии и в меньшей степени - в экономике. Поскольку пуштуны стояли у истоков афганской государственности, им удалось силой оружия и экономическими мерами закрепить свой господствующий статус среди других афганских этносов. Этому во многом способствовала идеология пуштунского национализма, ставшего основой государственной политики в годы, предшествовавшие Второй мировой войне.

ПУШТУНЫ ПРОТИВ НАЦМЕНЬШИНСТВ

Основной водораздел в межнациональных отношениях в XX веке проходил между пуштунами и непуштунами, то есть национальными меньшинствами - таджиками, узбеками, хазарейцами, туркменами и другими. Вместе с тем, в отличие от политической сферы, в области экономической и культурной национальные противоречия были выражены не столь явно в силу фрагментарности афганского общества, в рамках которой большинство этносов обладают известной географической и хозяйственной автономией, своего рода замкнутостью. В условиях отсутствия гражданского общества каждый афганец с точки зрения национальной психологии идентифицирует себя, прежде всего, со своим племенем, затем со своим этносом и лишь в последнюю очередь - с принадлежностью к государству.

Национальное неравенство нивелируется также до некоторой степени общим низким уровнем жизни различных этносов. Так, преобладание пуштунов в структурах власти еще не гарантировало распределение бюджетных расходов в пользу их низов. Поэтому на уровне жизни и быта соседних или вперемешку живущих народов и народностей крупных противоречий, как правило, не возникало. Сдерживающим фактором здесь также всегда являлся ислам, который умело использовался властями для консолидации полиэтнического населения.

Этнополитический баланс был нарушен приходом к власти Народно-демократической партии Афганистана в апреле 1978 года и вводом советских войск в Афганистан в декабре 1979 года. В условиях традиционного соперничества двух крупнейших союзов пуштунских племен - дуррани и гильзаев - переворот 27 апреля 1979 года прервал династическую линию дуррани, берущую начало с момента образования Афганского государства в 1747 году. Убитый в ходе переворота президент страны Мухаммад Дауд был ее последним представителем. Власть сконцентрировалась в руках представителей гильзаев Н.М. Тараки и X. Амина, возглавлявших группировку "Хальк" - радикальное крыло НДПА.

Несмотря на декларации о справедливом решении национального вопроса, халькисты инициировали процесс пуштунизации государственных структур. Впрочем, он длился недолго. После ввода советских войск в

стр. 17

1979 году, приведшего к власти Б. Кармаля, лидера группировки "Парчам" - умеренного крыла НДПА, состоявшей большей частью из представителей национальных меньшинств, относительное этническое равновесие в партии и государственном аппарате было восстановлено. Внутрипартийные противоречия продолжались уже на идеологической основе.

Социальная и национальная политика НДПА стала катализатором мощной волны национальных столкновений. Первыми против "народной власти" в 1979 году выступили жители Нуристана, вслед за ними Бадахшан, затем хазарейцы, создавшие в Хазараджате свои органы власти. Эти районы оказались вне фактического контроля со стороны кабульского режима.

Национальные противоречия появились и в стане исламской оппозиции. Оппозиционные партии и группировки строились по национальному признаку - пуштунские, таджикские, хазарейские. Несмотря на наличие общей цели - создание исламского государства, - только базировавшимся в Пакистане семи партиям и лишь в 1985 году удалось создать весьма хрупкий и неустойчивый альянс.

ЭХО ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ

С падением просоветского режима президента Наджибуллы в 1992 году и захватом власти группировками моджахедов началось сползание государства к административно- политической дезинтеграции. В основе этого процесса лежала борьба за власть между политическими, этническими и религиозными лидерами. Национальные противоречия временно отошли на второй план, уступив место политическим амбициям.

Верховная власть оказалась в руках лидера Исламского общества Афганистана таджика Б. Раббани. Его главным оппонентом выступил глава Исламской партии Афганистана пуштун Г. Хекматьяр. Они возглавили две коалиции противостоящих сил, постоянно менявших свою конфигурацию.

Эти коалиции формировались не на этнической, а на конъюнктурно-политической основе. Так, в союзе с Раббани были пуштуны "ваххабита" А.Р. Саяфа и исмаилиты. К Хекматьяру же примкнули узбеки во главе со своим лидером, бывшим соратником президента Наджибуллы генералом А.Р. Дустумом, а также хазарейцы.

Правительство Б. Раббани не контролировало ситуацию в стране. Афганистан оказался разделенным на ряд полусамостоятельных территориально-административных единиц регионального и провинциального масштаба, управлявшихся полевыми командирами и религиозными и этническими лидерами. Так, на севере возник анклав со всеми признаками государственности. Это была территория лидера узбеков генерала А.Р. Дустума, который возглавлял политическую организацию - Национальное исламское движение Афганистана. Он создал собственную администрацию, своего рода мини-правительство, имевшее свой бюджет, армию и даже внешние сношения.

На северо-востоке обосновался таджик А.Ш. Масуд, управлявший фактически автономной территорией. На западе, в Герате, правил тоже таджик генерал Исмаил-хан, формально подчинявшийся президенту Раббани, но имевший полноценную администрацию. В провинции Баглан власть захватил лидер исмаилитов С.М. Надери, правивший также самостоятельно. Хазараджат контролировался основной политической силой хазарейцев-шиитов - Партией исламского единства ("Вахдат") во главе с А.К. Халили. Остальные провинции управлялись либо местными полевыми командирами, либо коалициями полевых командиров из различных партий моджахедов.

Гражданская война и участие в ней основных народностей оказали огромное воздействие на этнополитическую ситуацию в стране. Главным итогом этих событий можно считать рост национального самосознания ряда этносов, которые, будучи в прошлом объектами политики правящих кругов, где преобладал пуштунский этнический элемент, на этом этапе выступили в качестве полноправных субъектов политического процесса. Прежний дуализм этнического противостояния (пуштуны - непуштуны) сменился полицентризмом политических устремлений различных этносов.

Изменились численность и статус титульной народности - пуштунов. В годы гражданской войны Афганистан покинули пять с половиной миллионов беженцев, осевших в Пакистане и Иране. Около 70 процентов из них составляют пуштуны. В итоге их численность в стране резко сократилась. Наконец, пребывание таджика на посту главы государства ущемляло их национальные чувства, лишало доминирующего политического статуса. Вероятно, этим можно объяснить преобладающий пуштунский состав движения "Талибан", стремившегося реставрировать политическое господство пуштунов в Афганистане.

При этом движение было создано не на этнической, а на конфессиональной основе. Навязывая Афганистану посредством талибов жесткий пуританский ислам, зарубежные спонсоры движения сделали ставку именно на пуштунов, стремясь вернуть стра-

стр. 18

ну в лоно пуштунской государственности и создать в Кабуле про-пакистанский марионеточный режим. Это подкреплялось наличием в Пакистане большей части разделенного в свое время британскими колонизаторами пуштунского этноса, а также пребыванием миллионов афганских беженцев, большинство которых составляли пуштуны. Именно из среды молодых пуштунских беженцев рекрутировались участники религиозно-политического движения "Талибан", проходившие в пакистанских медресе религиозную и военную подготовку и подвергавшиеся жесткой идеологической обработке.

Вполне логично, что, захватив власть в стране, талибы на контролируемой ими территории откровенно проводили политику пуштунского шовинизма, осуществляя этнические чистки непуштунской части населения, особенно массовые в отношении хазарейцев-шиитов. И хотя в составе движения "Талибан" были представители и других народностей, структуры государственной власти формировались исключительно из пуштунов-талибов. Тем самым непуштунские этносы подвергались национальной дискриминации. Это вызвало не только вооруженное сопротивление политике исламских экстремистов со стороны национальных меньшинств, но и их постепенную консолидацию. Несмотря на то, что в основе вооруженного противостояния талибов и национальных меньшинств лежали политико-идеологические факторы, значение национального вопроса вновь стало возрастать. В результате в 1997 году был создан Объединенный исламский фронт Афганистана, который положил начало формированию антиталибского Северного альянса.

УГЛУБЛЕНИЕ ЭТНИЧЕСКОГО РАСКОЛА

Убийство 9 сентября 2001 года лидера Северного альянса А.Ш. Масуда и последовавшие затем теракты 11 сентября в США и антитеррористическая операция в Афганистане вызвали существенные сдвиги в этнополитичес-кой ситуации в стране. Силами Северного альянса и международной коалиции во главе с США талибы были разгромлены, а их военная, административная и идеологическая структуры ликвидированы.

Однако поражение исламских экстремистов не привело к национальной консолидации, а лишь углубило этнический раскол в стране. Национальный фактор вновь стал играть заметную роль в борьбе за власть. Процесс поисков формулы будущей, постталибской власти начался еще в сентябре 2001 года. Речь шла о том - и на этом настаивало большинство зарубежных участников афганского процесса, в том числе и Россия, - чтобы сформировать коалиционное правительство с участием и пропорциональным представительством всех афганских этносов. Однако вскоре стало ясно, что такая схема нереализуема: борьба за посты в новой администрации развернулась между Северным альянсом и разрозненными силами пуштунов. Что касается талибов, то предложения США и Пакистана о включении представителей их умеренного крыла в состав будущего правительства были отклонены.

Боннская конференция, собравшая в начале декабря 2001 года представителей основных политических сил Афганистана, проходила тяжело и болезненно, под жестким контролем представителей ООН, за спиной которых стоял Вашингтон. Ее участники были лишены возможности общения с прессой, на них оказывалось беспрецедентное давление. Наиболее влиятельные внешние игроки на афганском поле проталкивали своих протеже в новые структуры власти.

В ходе конференции этнополитическое противостояние Северного альянса и пуштунов проявилось довольно явственно. Военные заслуги альянса в борьбе против талибов и их разгроме давали ему явный перевес в распределении постов в формируемом правительстве. Пуштуны были представлены на конференции тремя разрозненными группами - римской во главе с экс-королем, пешаварской, где также преобладали сторонники Захир Шаха, и кипрской, находившейся под покровительством Ирана. Однако их лидеры - это деятели из прошлого, которые по разным причинам вряд ли могли представлять весь пуштунский этнос. Не имея единого лидера и политической организации, пуштунские племена, последние шесть лет жившие под властью талибов, в новых условиях оказались в политическом вакууме. В ходе последних событий стало очевидным, что "старая гвардия" пуштунских лидеров, отсиживавшихся в эмиграции, не отвечает условиям нового времени. Нужны были новые люди, не запятнавшие себя междоусобными склоками и не связанные напрямую с Западом.

Ожесточенные споры возникли вокруг поста премьер- министра и, по существу, главы государства на период до созыва Лоя джирги (всеафганской ассамблеи представителей народностей, племен и духовенства), которую предполагалось созвать в мае 2002 года. Здесь важным, но, как оказалось, не абсолютным условием ставилась национальная принадлежность кандидата: он должен быть пуштуном, представителем наиболее крупной этнической группы. Однако в числе претендентов фигурировал и узбек Абдуссаттар Сират - советник бывшего короля. В конце концов, выбор пал на Хамида Карзая. При этом важнейшую роль сыграл тот факт, что он представляет новое поколение афганских политиков и является главой одного из крупнейших пуштунских племен попальзаев из племенного объединения дуррани, поставлявшего всех афганских монархов.

Важнейшие, ключевые посты в правительстве заняли, как и сле-

стр. 19

довало ожидать, представители Северного альянса: министром обороны стал генерал М.К. Фахим, иностранных дел - Абдулла Абдулла и внутренних дел -Юнус Кануни. Большинство мест в новой администрации также получили "северяне".

С формированием временного правительства, казалось, появилась надежда на национальное сближение и размывание межэтнических противоречий. Однако политические амбиции этнических лидеров вновь взяли верх. Признаки раскола появились и в без того непрочном Северном альянсе: в первые же дни после окончания конференции взбунтовался амбициозный лидер узбеков генерал А.Р. Дустум, посчитавший себя обойденным при распределении министерских постов. Он заявил о непризнании нового правительства и занял сепаратистские позиции. Понадобились усилия внешних спонсоров афганского процесса - министра обороны США Д. Рамсфелда и президента Узбекистана И. Каримова, - чтобы уломать строптивого генерала. А.Р. Дустум удовлетворился постом заместителя министра обороны.

Исключительно сложная ситуация сложилась в стране в процессе формирования новых органов местной власти. После разгрома талибов претензии на локальную и региональную власть заявили полевые командиры и иные этнические и религиозные авторитеты. Их междоусобная борьба зачастую сопровождалась вооруженными столкновениями, причем в некоторых районах между представителями различных этносов. Так, с февраля 2002 года в окрестностях северной столицы Афганистана Мазари- Шарифа не прекращаются ожесточенные столкновения между вооруженными отрядами генерала Дустума и соратника министра обороны таджика генерала Ата Мухаммада на почве соперничества в борьбе за контроль над регионом. В мае конфликт между ними удалось погасить лишь при посредничестве лидера местных хазарейцев Мухаммада Мухаккека и миссии ООН в Кабуле. В результате власть в Мазари-Шарифе была поделена между Дустумом, Атта Мухаммадом и хаза-рейцами. Однако вооруженные стычки между соперниками продолжались.

Борьба за власть между полевыми командирами, а также ставленниками различных политических сил в стране не только ослабляет структуры центральной власти, но и вновь выводит на первый план национальные противоречия. Речь идет не столько о локальных столкновениях боевых отрядов различной этнической принадлежности, сколько о реанимации противостояния национальных меньшинств страны пуштунскому этническому большинству. Многие пуштунские лидеры не скрывали недовольства политическим доминированием "северян" во временной администрации. Со своей стороны, получившие власть в северных провинциях некоторые полевые командиры - таджики и узбеки - провоцировали население на погромы и грабежи местных пуштунов. Так, спасаясь от преследований, с января по март 2002 года более 20 тысяч семей пуштунов бежали в пакистанский пограничный город Чаман.

Осенью 2002 года сложная обстановка сложилась и на западе Афганистана, где губернатор Герата, крупный полевой командир таджик Исмаил-хан, объявивший себя эмиром западных провинции, втянулся в вооруженное противостояние.с одним из лидеров местных пуштунов Амануллой-ханом, выступившим в защиту своих соплеменников.

Растущее этническое противостояние затронуло и высшие эшелоны власти. Здесь противоречия приняли скрытые формы. Борьба за влияние, впрочем, иногда выходит наружу в виде террористических актов в отношении членов правительства: в начале февраля 2002 года в Кабуле был убит министр гражданской авиации Абдуррахман, в прошлом человек, близкий к А.Ш. Масуду. По неофициальным данным, убийство было организовано высшими офицерами спецслужб, представителями Северного альянса, недовольными тем, что министр якобы переметнулся на сторону Х. Карзая.

8 апреля в Джелалабаде было совершено покушение на министра обороны генерала М.К. Фахима. По его настоянию начальник службы безопасности провинции пуштун Заман-хан был снят с должности по обвинению в халатности. Вместо него был назначен таджик Гуль Карим, сторонник министра обороны. Обиженный Заман-хан решил покинуть Афганистан, заявив, что его уволили лидеры Северного альянса за то, что он поддерживал экс-короля и выступал за тесные отношения с Пакистаном.

Наконец, 6 июля в Кабуле был убит вице-президент Афганистана, в прошлом известный полевой командир и губернатор провинции Нангархар, сторонник Северного альянса пуштун хаджи Абдул Кадир. Преступление до сих пор не раскрыто.

В июне в Кабуле состоялась чрезвычайная Лоя джирга, созванная для выборов главы государства и формирования переходного правительства. Она отразила всю сложность и своеобразие существующих в обществе национальных отношений. Глава временного правительства Х. Карзай пытался с помощью джирги снять или хотя бы ослабить остроту национальных противоречий и соперничества, однако его усилия не дали желаемого результата.

ТРУДНЫЙ КОМПРОМИСС

Выборы президента страны, длившиеся больше недели, принесли победу Карзаю, но за этим стояла острая борьба за высший пост в государстве. На него, по-

стр. 20

мимо победителя, претендовали несколько кандидатов, в том числе бывший король 87-летний Захир Шах, сам Карзай, бывший президент Афганистана Б. Раббани. Выборам предшествовали острые закулисные маневры, в которых важную роль играли США, сделавшие ставку на Х. Карзая. Американцы оказали сильнейший нажим на экс-короля, который был вынужден на джирге снять свою кандидатуру и поддержать Карзая. Это вызвало раскол в лагере пуштунов, значительная часть которых выступала за Захир Шаха. Ему был предложен утешительный пост "отца нации" с церемониальными функциями. Большая группа сторонников бывшего короля в знак протеста покинула заседания джирги. Совместными усилиями удалось также заставить Б. Раббани отказаться от притязаний на высший пост. Впрочем, он сам, вероятно, понимал, что, будучи таджиком, вряд ли получит поддержку большинства.

Чрезвычайно сложной оказалась проблема формирования нового правительства. Карзай обещал делегатам создать приемлемую для всех этносов и политических группировок администрацию. При этом он подвергся давлению с двух сторон: Северный альянс стремился сохранить доминирующие позиции в новом кабинете, а пуштуны требовали расширить свое представительство. Будучи сам пуштуном, Карзай в то же время не мог не считаться с реальной военной и политической властью альянса, в руках которого находились армия и правоохранительные структуры. Ему пришлось осуществить сложную комбинацию перетасовки влиятельных лидеров различной этнической принадлежности.

И хотя новый состав правительства оказался этнически более сбалансированным, альянс в целом сохранил свое влияние: на своих постах остались министр обороны М.К. Фахим, который получил также звание маршала и должность вице- президента, и министр иностранных дел А. Абдулла. Однако им пришлось пожертвовать своим коллегой, министром внутренних дел Ю. Кануни, которого президенту с большим трудом удалось уговорить оставить свой пост, предложив взамен портфель министра образования. Недовольный Кануни согласился, лишь получив в придачу еще одну должность - советника президента по вопросам внутренней безопасности. Это помогло ему сохранить свое влияние в правоохранительных органах, тем более что, на ключевых постах в силовых министерствах остались его люди. Вместо него министром был назначен губернатор провинции Пактии пуштун Тадж Мухаммад Вардак.

Таким образом, "северяне" сохранили свое влияние, продолжая контролировать силовые министерства. В то же время и пуштуны усилили свои позиции, получив 12 министерских портфелей из 29, в том числе посты министров экономики и финансов, что дало им возможность поставить под свой контроль зарубежные финансовые потоки, идущие на восстановление экономики. Один из трех вице- президентских постов занял также пуштун хаджи Абдул Кадир, ставший вскоре жертвой покушения. В состав правительства вошли также три узбека, два хазарейца, в том числе лидер хазарейцев А.К. Халили, получивший должность вице- президента, и один туркмен.

Усилили свои позиции и полевые командиры, получив несколько мест в новом правительстве. Однако некоторые, наиболее влиятельные из них - узбек А.Р. Дустум, таджик Исмаил-хан и другие - остались за рамками кабинета. Тем не менее они продолжают оставаться полновластными хозяевами контролируемых ими территорий со своими мини- правительствами и мини-армиями, не выказывая особого желания сотрудничать с центральной властью.

Новый, этнически сбалансированный состав переходного правительства еще не дает оснований полагать, что оно станет инструментом преодоления этнических разногласий. Тем более, что за каждой крупной этнической группой стоят их зарубежные покровители. Северный альянс пользуется поддержкой России, Ирана, Узбекистана, Таджикистана и Индии. Пуштунов поддерживает Пакистан. Хазарейцы находятся под покровительством Ирана. США опекают президента Х. Карзая, хотя имеют контакты с "северянами" и некоторыми пуштунскими лидерами.

В целом афганское общество продолжает оставаться этнически расколотым. Конфликты на этой почве продолжают препятствовать стабилизации обстановки в стране, восстановлению и возрождению Афганистана.

Постоянный адрес данной публикации: