Еще два десятилетия тому назад бухарские евреи в Средней Азии представляли собой многочисленную этноконфессиональную группу с многовековой историей. Казалось, их присутствие в городах Узбекистана и Таджикистана, где они традиционно проживали, прочно и органично вписано в местное социальное, экономическое и культурное пространство. Однако в результате массовой эмиграции, начавшейся во второй половине 1980-х гг., местами проживания бухарских евреев стали другие страны и континенты [Емельяненко, 2009, с. 15]. Смена прежних и освоение новых территориальных и культурных границ более рельефно обозначили ценностные ориентиры, которые традиционно определяли общность бухарских евреев.

Ключевые слова: бухарские евреи, этнокультурная адаптация, самосознание, этнические стереотипы, Средняя Азия.

В настоящее время лишь немногие семьи бухарских евреев, оставшиеся главным образом в Бухаре, Самарканде, Ташкенте, Коканде, напоминают о существовании в регионе некогда многолюдных еврейских общин¹. Но для тех, кто покинул Среднюю Азию, особое значение приобрело осознание места своей этнической группы в среднеазиатском историко-культурном пространстве. Об этом свидетельствует, в частности, множество научно-популярных публикаций, книг по истории и культуре, мемуарной литературы, которые издаются в основных странах нынешнего проживания бухарских евреев - США и Израиле - и по их инициативе². Значительное место в такого рода литературе занимают истории семейных династий и биографии людей, проявивших себя в различных областях науки, искусства, общественной деятельности³. Во всех публикациях хорошо прослеживается стремление бухарских евреев не только связать свою

¹ Согласно данным 1927 г., бухарские евреи проживали в 36 населенных пунктах Узбекистана и Таджикистана, где их общины составляли от 10000 (Самарканд) до полутора-двух десятков человек (Коган, Ургут) [АПИИ, ф. 5, оп. 5, д. 14, л. 6 - 8].

² Большая часть публикаций приходится на 1980-е гг. - начало XXI в. За редким исключением они принадлежат перу самих бухарских евреев, в разные годы XX в. эмигрировавших из Узбекистана и Таджикистана (см. например: [Беньяминов, 1983; Датхаев, 1995; Очильдиев, 1998; Шаломаев, 2000; История бухарских евреев, 2005]).

³ Статьи по данной теме печатаются в "Бухарской газете", издающейся в Нью-Йорке, публиковались в газете "Шофар" и сборниках статей "Годы, люди, факты", до недавнего времени издававшихся Культурным центром бухарских евреев Самарканда. Жизни и творчеству бухарских евреев - певцов и музыкантов Самарканда - посвящена публикация Р. Некталова [Некталов, 1993]. В большинстве книг, издаваемых бухарскими евреями-эмигрантами, большие разделы посвящены биографиям ярких личностей, принадлежащих к этой этнической общности.

культурную самобытность со Средней Азией, но и отметить свой вклад в историю и культуру региона.

На уровне массового сознания эта тенденция отчетливо проявилась у бухарских евреев в период, когда они покидали среднеазиатские пределы. В ходе полевых этнографических работ⁴ большинство информантов из числа бухарских евреев, независимо от предмета опроса, стремились, с одной стороны, противопоставить себя (в обычаях, традициях, образе жизни) окружающему населению - таджикам и узбекам (дихотомия "мы-они") [Емельяненко, 2008, с. 173 - 181], а с другой - подчеркнуть древность и полезность своего пребывания в Средней Азии. В качестве аргументов приводились сведения из литературных источников и народные предания, обращалось специальное внимание на то, что присутствие их этноконфессиональной группы в регионе инициировалось или поощрялось местным населением и властями. Так, пересказывая одну из версий, согласно которой евреи были привезены в Среднюю Азию Тимуром, информант акцентировал внимание на том, что это были искусные мастера, призванные помочь развитию ремесел и градостроительства, способствовать возрождению Самарканда. По другой распространенной легенде, эмир Бухары (какой именно, обычно не уточняется) пригласил поселиться в городе еврейского лекаря, который вылечил его смертельно больную дочь. В благодарность за это эмир разрешил обосноваться еще девяти евреям, чтобы можно было совершать молитву по еврейскому ритуалу⁵.

В другом варианте предания фигурирует иранский еврей-красильщик, выкрасивший шелковую ткань так искусно, что восхищенный эмир разрешил ему поселиться в Бухаре [Датхаев, 1992, с. 10]. Рассказывают, что мать последнего бухарского эмира, Алим-хана, завещала сыну: "Люби евреев, уважай их, не груби им...", и когда он начал строить свою летнюю резиденцию Ситора-и Мохи Хосса, то отбирал среди мастеров лишь тех, кто не был занят в это время на строительстве домов для бухарских евреев, признавая первоочередность этой работы. В разных городах Узбекистана от бухарских евреев, с которыми мне приходилось беседовать, можно было слышать, что таджики и узбеки любят их, уважительно относятся к их религии ("Вы первые дети Бога", - так сегодня говорят о нас таджики), что приходят к ним на похороны и свадьбы, а тем, кто эмигрирует, коллеги и друзья устраивают торжественные проводы, дарят памятные подарки [ПМА, 1993 - 1994, 2002]. Вообще, как считают бухарские евреи, с их отъездом в Средней Азии все изменилось в худшую сторону, исчезла барака ("счастье", "благополучие"), которая благодаря их присутствию распространялась на всех, кто жил рядом с ними. И надо "хотя бы 2 - 3 еврея", чтобы люди жили счастливо, - этим иногда старики объясняют свое нежелание эмигрировать из Средней Азии [ПМА, 2010].

Для некоторых бухарских евреев связи с бывшей родиной не прервались с отъездом - поддерживается переписка с друзьями, узбеками и таджиками, к ним приезжают в гости, а также для того, чтобы посетить могилы своих родных. Благодаря пожертвованиям и специальным взносам еврейские кладбища в Средней Азии содержатся в идеальном порядке даже там, где уже давно не осталось ни одного бухарского еврея⁶. Большинство уехавших, однако, не имеет возможности посещать среднеазиатскую землю, хотя принадлежность к ней, к ее истории и культуре остается важнейшим компонентом их самосознания, независимо от места нынешнего проживания⁷.

⁴ Этнографические исследования среди бухарских евреев были начаты мною в 1993 г., когда еще значительная их часть оставалась в местах традиционного проживания, но вопрос об отъезде для многих был уже решен окончательно или откладывался на ближайшее будущее.

⁵ Согласно Талмуду для общественного богослужения и ряда религиозных церемоний необходимо присутствие 10 человек - миньян.

⁶ Надзор за кладбищами бухарских евреев осуществляют нанимаемые ими узбеки или таджики. Работа эта щедро оплачивается. В Шахрисябзе, например, по словам местных жителей, смотритель получаст 2000 долларов, хотя не исключено, что сумма преувеличена [ПМА, 2010].

⁷ Некоторые аспекты проживания бухарских евреев в Израиле, США, европейских странах освещены в статье А. Кагановича [Kaganovich, 2003].

Вместе с тем в Средней Азии о былом присутствии бухарских евреев начинают постепенно забывать, это происходит даже в городах, где раньше существовали их общины. Окружающее мусульманское население и прежде мало вникало в особенности их культуры и не проявляло к ним повышенного интереса. В первое время после их отъезда остро обозначился дефицит профессиональных кадров в тех областях, в которых раньше преобладали бухарские евреи. Однако со временем узбеки и таджики заняли освобожденные ими профессиональные ниши, освоили и те виды деятельности, которые прежде игнорировали по конфессиональным убеждениям или считали непрестижными (особенно в сфере обслуживания - ремонт обуви, парикмахерское дело, фотографирование и др.). В их среде появились даже созанда, которыми раньше традиционно были только бухарские еврейки. По мусульманским нормам подобное занятие считается непристойным, как и любая музыкально-артистическая деятельность, но его востребованность и хорошая оплата позволили пренебречь общественным мнением, которое, в свою очередь, смирилось, что мусульманам теперь приходится заниматься тем, что прежде отводилось представителям других этноконфессиональных групп, ныне эмигрировавшим.

Отмечу, однако, что, по общему мнению, качество работы "своих" мастеров (в разных областях) зачастую ниже, чем у бухарских евреев. В Бухаре, например, все еще помнят еврейскую созанда Тойфахон (Тофа Пинхасова), в очередь к которой записывались заранее, и с гордостью рассказывают, что могли хоть раз пригласить ее на свои торжества. Повсеместно вспоминают бухарских евреев-врачей, к которым предпочитали обращаться, доверяя их профессионализму. Женщины сожалеют, что не стало бухарских евреев-ювелиров, у которых всегда было золото, "старые царские и бухарские золотые монеты"⁸ и которые "только и могли делать по-настоящему красивые и дорогие золотые украшения" [ПМА, 2002, 2010]. Мода на золотые украшения распространилась среди узбечек и таджичек в XX в. Мужчины помнят вкус особой водки, которую делали дома и продавали бухарские евреи, "крепкой и дешевой", и которую так и называли - джугут арак ("еврейская водка"), а также белого вина шихор, изготовлявшегося из изюма [ПМА, 2010].

Справедливости ради надо сказать, что жители Средней Азии сожалеют не столько об эмиграции именно бухарских евреев, сколько о том, что так много выехало представителей разных национальностей - русских, евреев, татар и других. "Когда были детьми, играли вместе, бегали друг к другу, а там угощали - татары вкусно заваривали кофе, делали сладости, у евреев ели халта палау⁹, у кого что...", - вспоминал житель Шахрисябза, который вырос в квартале с этнически смешанным населением [ПМА, 2010]. Любопытно, что многие с присутствием бухарских евреев связывают "лучшие времена", т.е. эпоху до начала перестройки: "Когда они работали, все было дешево. Помню, недалеко от бабушкиного дома один еврей продавал куриц, петухов, очень дешево продавал, - рассказывал другой информант. - И узбеки, когда сегодня покупают что-нибудь на базаре, то вспоминают, как все было дешево при евреях" [ПМА, 2010] (хотя очевидно, что возрастание цен никак не связано с отъездом евреев, а лишь по времени совпало с ним).

⁸ О "золотых запасах" бухарских евреев всегда ходили легенды. После их отъезда некоторые специально разрушали купленные у них дома в поисках спрятанных сокровищ. Ходили слухи о драгоценных находках (возможно, распространяемые самими евреями). Так, рассказывают, что в Китабс одному узбеку удалось в еврейском доме найти сосуд с монетами, после чего все стали скупать дома эмигрирующих евреев, которые до этого им было трудно продать. Были случаи, когда раскапывали еврейские могилы, так как распространилось мнение, что в них можно отыскать золотой песок и дорогие украшения [ПМА, 2010].

⁹ Халта палау (узб.), оши халта (тадж.) или бахш - особый вид плова, который готовят в мешочке ("халта" - мешок). Для его приготовления смешивают мелко нарезанные мясо и печень, жир, рис, много зелени, особенно кинзы (отчего бахш еще называют "зеленым пловом"), и помещают все в холщовый мешочек, который опускают в котел с кипящим маслом на несколько часов.

То, что раньше жить было интереснее, веселее и ощущали себя увереннее, благодаря присутствию разных народов, что все жили мирно и друг другу не мешали, часто можно услышать от таджиков и узбеков [ПМА, 20] 0], несмотря на характерное для них устойчивое этнокультурное дистанцирование. Проявлялось оно, в первую очередь, в отношении к межэтническим бракам. Несмотря на то, что за годы советской власти их число существенно возросло и они не были редкостью, у населения они всегда вызывали много нареканий, главным образом из-за судьбы родившихся в смешанных семьях детей. В Средней Азии считалось, что такие дети становятся дурага, т.е. имеющие "две крови", как переводят этот термин таджики, - не смешанную, а именно две разные, поэтому они в определенной степени маргинальны. В детстве сверстники зачастую относились к ним презрительно, дразнили "дурага" или "урус" ("русский"), если ребенок был рожден от брака с русской или женщиной любой невосточной национальности. Особенно это проявлялось в узбекских школах, поэтому раньше детей из смешанных семей родители старались отдавать в русские школы, которые были почти повсеместно, но сейчас их остались единицы лишь в самых крупных городах.

В настоящее время в Бухаре большой популярностью пользуется еврейская школа, где учатся дети разных национальностей, включая таджиков и узбеков, и где не только толерантная обстановка, но и даются, по общему признанию, более основательные знания, чем в других средних учебных заведениях.

Особенно серьезная проблема возникала, когда ребенку от смешанного брака приходило время самому вступать в брак. Особенно сложно было найти пару для девушки дурага, так как в узбекские и таджикские семьи ее не брали, и выбор ограничивался либо такими же дурага, либо представителями других национальностей [ПМА, 2010], что еще больше "размывало" этничность будущих детей. Поэтому негласный запрет на смешанные браки всегда присутствовал и вопрос национальной принадлежности в Средней Азии имел немаловажное значение при заключении брачных союзов.

Браки между мусульманами и бухарскими евреями были настолько редкими, что мало кто может вспомнить подобные случаи. В устной традиции бухарских евреев, правда, существует рассказ о том, что дед последнего эмира Бухары, Сейид Музаффар-хан, специально женил узбеков на еврейках, которые славились красотой, чтобы "рождались красивые узбеки"¹⁰ [ПМА, 1993 - 1994], хотя мусульмане считают, что семь поколений мусульманина, женившегося на еврейке, будет проклято. В советское время все же единичные браки узбеков или таджиков с еврейками имели место¹¹, но, по заверениям моих информантов, они никогда бы не отдали своих дочерей за евреев [ПМА, 2010]¹².

Впрочем, и мусульманка не могла быть принята в еврейскую семью, особенно с традиционными устоями, что отличало большинство семей бухарских евреев. Скорее, брак мог состояться с христианкой, но, даже приняв иудаизм, она оставалась "чужой" и "нечистой" в глазах родственников мужа¹³. В одной из самаркандских бухарско-еврейских семей, где появилась русская невестка, по сообщению информантов, свекровь запретила ей заходить на кухню, "чтобы не осквернила посуду", и еду готовила сама,

¹⁰ Бухарские евреи обычно преподносят такую "историю" как пример своего превосходства над узбеками, а не насилия с их стороны.

¹¹ Известны случаи, когда узбеки, женившиеся на еврейках, признавались гражданами Израиля как спасшие их таким образом от геноцида в советское время.

¹² Столь же неодобрительное отношение существует и к их бракам с представителями других национальностей.

¹³ Не одобрялись браки и с ашкеназами, которых бухарские евреи считали отступниками от истинной веры [Емельяненко, 2008, с. 180 - 181]. Смешанные браки стали проблемой для эмиграции бухарских евреев, когда их дети не признавались евреями (они традиционно считали, что их национальность передается по отцовской линии, как и у мусульманского населения) или когда община, куда они направлялись, не принимала их.

передавая ее (уже переложенную из котла в посуду для еды "своей" ложкой) через окошко в загородке, которой перегородили двор, и таким же способом забирая грязную посуду ("даже мыть посуду не разрешала") [ПМА, 2010]. Примечательно, что эта история была рассказана таджиками, которых возмущали подобные отношения. Действительно, невестка другой религии и национальности у них не подвергалась изоляции, и раз случился такой, хоть и не совсем одобряемый, брак, то мирились с ее присутствием, особенно если та принимала их образ жизни. Однако если это была еврейка, то ее не приглашали на женские мероприятия, такие как Биби Сешамбе и Мушкулькушод [Андреев, 1927], связанные с культом святых в исламе, которые проводят женщины среднего и старшего возраста, могли не звать на свадьбы и поминки, устраиваемые кем-либо из жителей махалли - квартальной общины¹⁴. Принесенные ею в приданом сюзани - традиционные вышитые покрывала - не развешивали по стенам, как это, например, полагалось делать в Самарканде, а складывали и убирали подальше, хотя заказывали их бухарские еврейки у таджикских вышивальщиц и по расцветке или узорам они ничем не отличались [ПМА, 2010].

Взаимному дистанцированию в бытовых ситуациях способствовали культурно-конфессиональные различия. Люди, принадлежащие к разным конфессиональным сообществам, редко приглашали друг друга на семейные торжества, похороны и поминки, ритуалы которых, несмотря на схожесть многих элементов, имели свой религиозный контекст. Правила кашрута, ритуальных норм еврейского Закона (Галахи), распространяющиеся на все стороны жизни, в том числе и на пищу, соблюдаемые большинством бухарских евреев, не позволяли им участвовать в совместных с мусульманами трапезах. На мероприятия, устраиваемые, например, в трудовых коллективах, они приходили со своей посудой и едой [ПМА, 2010], что так или иначе исключало их из общего застолья, которому в узбекской и таджикской культурах придается важное объединяющее, сплачивающее значение. Также и бухарские евреи могли специально для сослуживцев покойного устроить поминки по мусульманской традиции на третий день и приготовить соответствующую еду, но поминальные дни, определенные еврейской традицией¹⁵, проводили по своим законам и в своей среде [ПМА, 1993 - 1994, 2002].

Более тесное бытовое общение отличало города, где общины бухарских евреев были сравнительно малочисленны и не были заметно обособлены от остального населения, как, например, в Шахрисябзе, Карши, Китабе, Каттакургане и других небольших городах. Евреи Ташкента и Самарканда, где существовали крупные общины с компактным проживанием в отдельных кварталах, презрительно именовали их "кишлачными" и упрекали в том, что слишком многое переняли от своих соседей-мусульман, поддерживая с ними чрезмерно близкие отношения. Упрек в этом, кстати, предъявляли и евреям Бухары, несмотря на то, что там существовала одна из самых старых и крупных еврейских общин. Но изначальная полиэтничность этого города, в котором издавна пересекались торгово-предпринимательские интересы разных народов, неизбежно "размывала" этнокультурные барьеры. "По преданию, - говорили местные евреи, - на земле существует семь святых мест, в том числе Израиль и Бухара. В Бухаре много святых мест, на мусульманских кладбищах похоронено много святых, которые хранят от распрей, и поэтому в людях здесь много добра, мудрости, святости" [ПМА, 1993 - 1994].

¹⁴ Хотя по традиции на поминках и на свадьбах должны были присутствовать все жители махалли независимо от того, были ли они знакомы с умершим или его семьей.

¹⁵ После семи дней поминки у бухарских евреев продолжают устраивать раз в неделю на протяжении первого месяца (в день накануне смерти), потом раз в месяц, и, наконец, справляется годовщина. Кроме того, в течение первого месяца каждую субботу, а затем раз в месяц делаются поминки для женщин.

Бухарским евреям свойственно ставить себе в заслугу то, что их жизнь в Средней Азии и отношения с окружающим населением складывались благополучно¹⁶. "Нужно знать психологию узбеков, лишний раз сказать "салам аллейкум" (т.е. поприветствовать традиционным мусульманским приветствием. - Т. Е.) и проявлять осторожность -"жить с самосознанием, но оглядываться по жизни, так как можешь получить удар в спину"" [ПМА, 1993 - 1994, 2002]. Возможно, поэтому таджики среди положительных качеств бухарских евреев отмечают в первую очередь приветливость, ум и хитрость, умение приспособиться к различным условиям и ситуациям. Однако узбеки, соглашаясь с такой характеристикой, последние качества трактуют как негативные и приписывают их также таджикам, армянам, местным иранцам (ирони) и цыганам (люди). В их представлении все эти народы очень похожи по менталитету [ПМА, 2010]. Любопытно, что и на фотографиях конца XIX - начала XX в., которые им показывали, они не могли распознать бухарских евреев и путали их с тем или иным из вышеперечисленных народов. То же и по отношению к туркменам, азербайджанцам или арабам, узбеки лишь замечали, что те "такие же красивые и богатые, как евреи". Примерно такая же реакция у таджиков, только из этого списка они исключали себя, хотя не отрицали, что бухарские евреи на них похожи и отличить их порой можно только по разговору¹⁷ - "как-то тянут слова, буквы" [ПМА, 2010].

Иранцы, живущие в Бухаре, также признают, что между ними и бухарскими евреями много общего и отдают им должное: "они такие же талантливые, как мы". Однако к этому добавляют более весомые аргументы в пользу общего исторического прошлого, как, например, схожесть многих блюд традиционной кухни. Так, характерный для бухарских евреев вид плова халта палау (иначе оши халта или бахш), который они готовят на важнейшие события жизненного цикла и на Шаббат, делают и в Иране, есть он и у азербайджанцев. Так же как у иранцев, в рационе бухарских евреев популярна курица, прежде вовсе не употреблявшаяся среднеазиатскими народами [ПМА, 2010].

Принадлежность к иной религии, отличия в стереотипах сознания и поведения - все это влияло на отношение к бухарским евреям окружающего мусульманского населения, оценивающего их с позиций собственных религиозных и культурных стандартов. Относясь с уважением и пониманием к тому, что бухарские евреи так ревностно чтут свою религию и придерживаются ее предписаний, поскольку это свойственно и им самим, узбеки и таджики воспринимали сами эти обычаи и религиозные правила без особых симпатий: "У евреев все так сложно и нудно, столько запретов! У мусульман, хотя и тоже много правил, но мусульманские обычаи тем и хороши, что как-то быстро принимаются, что они правильные. У них нудные обычаи, а у нас - хорошие" [ПМА, 2010].

Вызывало осуждение стремление бухарских евреев к богатству, накопительству, что в мусульманской традиции, особенно у суннитов, считалось предосудительным -мусульманин должен иметь ровно столько, сколько нужно, чтобы обеспечить семью и помочь близким, нуждающимся. Хотя некоторые современные таджики и узбеки высказываются более прозаично: "Евреи были богатые, среди них не было бедных, друг другу помогали, и поэтому завидовали им местные, которые были беднее"¹⁸, - а многие из нынешних жителей Средней Азии стремятся стать богатыми и не стесняются это демонстрировать. Самаркандские таджики, например, гордятся, что среди них много

¹⁶ Действительно, несмотря на определенные ограничения, существующие для евреев в мусульманском мире, бухарские евреи за всю историю не знали ни погромов, ни откровенной вражды, ни притеснений в хозяйственной, религиозной или бытовой сферах со стороны мусульманского населения в местах своего расселения [Емельяненко, 2009, с. 16 - 17].

¹⁷ Язык бухарских евреев принадлежит к самаркандско-бухарскому диалекту таджикского языка, но содержит некоторые фонетические, грамматические и лексические формы древнееврейского происхождения [Народы Средней Азии, 1963, с. 610 - 611].

¹⁸ Зажиточность большинства бухарских евреев отмечали и авторы XIX в. [Материалы для статистики Туркестанского края, 1879, с. 93].

богатых людей, и отмечают это как достоинство своей локальной группы: "В Самарканде таджики носят золото, они богатые. Узбеки беднее и золота не носят. Они в кишлаках живут, среди них есть богатые, но мало. Все богатые живут в Самарканде" [ПМА, 2010]. Поэтому упрек бухарским евреям в зажиточности с точки зрения мусульманских норм в настоящее время вряд ли правомерен.

Как уже упоминалось, многие пытались приобщиться к "богатствам" бухарских евреев, раскапывая могилы и разламывая купленные у выезжавших евреев дома. Бухарские евреи убеждены, что мусульмане, купившие их дома, ломают и перестраивают их не в целях обустройства по своему вкусу, а потому что ищут клады [ПМА, 2002]. В действительности это, может быть, верно лишь отчасти - новые хозяева-мусульмане сделали бы это в любом случае. Прежде всего, планировка еврейских домов имела некоторые особенности. В них, например, не предусматривалось выделение женской половины, поскольку не было традиционной для мусульман изоляции женщин, отсутствовала характерная для мусульманских домов открытая терраса - айван. Еще одно различие в жилище бухарских евреев и среднеазиатских мусульман обозначил в Бухаре один из информантов. Его комментарий особенно ярко иллюстрирует разницу в менталитете бывших и нынешних владельцев жилья: "Домой зайдешь к ним (бухарским евреям. - Т. Е.) - удивишься. Наш узбек построит дом, чтоб с улицы был вид, а у них со стороны дом вот-вот развалится, а внутри как в музее, все ценное - посуда, мебель. У нас наоборот. Один узбек хотел построить дом, пригласил мастера. Тот спрашивает, как построить, а он говорит: "Построй как хочешь, но чтобы был на 20 см выше, чем у соседа". И сегодня на месте домов бухарских евреев нередко возводятся двух- и трехэтажные особняки, хотя интерьер в них такой же скудный, как в самом рядовом традиционном доме [ПМА, 2010].

Внутреннее убранство некоторых старинных еврейских домов, действительно, поражало своим великолепием - богатой росписью стен и потолков, резными деталями из дерева и ганча. В традиционных стенных нишах выставлялись украшенные чеканными узорами медные сосуды, изготовлением которых славились местные ремесленники, привезенный из России и очень популярный у бухарский евреев кузнецовский фарфор¹⁹. Этот стиль оформления помещений, особенно мехмонхона - гостевой комнаты, типичен для богатых домов Бухары²⁰, но евреи в той или иной степени придерживались его и в других городах. В Самарканде, например, особенно известен своим интерьером дом семьи Абрамовых²¹. Много таких домов сохранилось в Бухаре²². Ныне

¹⁹ Если для таджиков и узбеков первостепенное значение имело количество необходимых предметов быта, что отражало представления о достатке как возможности устраивать многолюдные торжества, то для бухарских евреев главное - их ценность. Такие вещи хранились в семьях из поколения в поколение, поэтому в период эмиграции бухарских евреев местный антикварных рынок оказался насыщен многочисленными старинными предметами - раритетной посудой, традиционной одеждой и украшениями, вышивками сюзани и многими другими, которые они не могли вывезти и были вынуждены продавать.

²⁰ Так оформлен был, например, дом Файзуллы Ходжаева (1896 - 1938), принадлежавшего к богатой купеческой семье, который стал одним из руководителей вооруженного восстания против бухарского эмира, а после победы восстания в 1920 г. - председателем Совета народных комиссаров и членом ЦК КП Бухары. В сохранившейся части его большого дома, находящегося, кстати, на границе с еврейским кварталом (обращен к нему задней стороной), в настоящее время открыт мемориальный музей. Рассказывают, что он дружил с евреями, а у них сохранилось предание, правда, документально не подтвержденное, что они помогли ему бежать из Бухары от эмирских властей. Но если бухарские евреи ставят это себе в заслугу, то местное мусульманское население почитает это за их вину, поскольку до сих пор многие считают Ф. Ходжавеа изменником, разрушившим их прежнюю жизнь своим содействием советской власти. По воспоминаниям жителей, ему выливали под ноги помои, когда он проходил по улицам, что является традиционным выражением презрения.

²¹ Последний обитатель этого дома, историк, профессор М. М. Абрамов, умер в нем за день до отъезда в эмиграцию.

²² В одном из таких домов еще в 1990-х гг. предполагалось открыть Музей бухарских евреев, однако проект до сих пор не реализован, хотя и не отменен окончательно, и вещи, отобранные для его экспозиции, хранятся в фондах Бухарского государственного архитектурно-художественного музея-заповедника.

они принадлежат узбекам или таджикам. Наиболее предприимчивые из них, отреставрировав бывшие еврейские жилища и добавив современные удобства, открыли в них гостиницы, которые своей экзотичностью привлекают туристов.

Впрочем, предприимчивость и практичность бухарских евреев также вызывала некогда осуждение мусульманского населения: "они на все смотрят как на капитал". "Почему они работали сапожниками, фотографами, продавали газированную воду? Чтобы был ежедневный доход сверх зарплаты", - говорили информанты из числа узбеков и таджиков [ПМА, 2010], хотя в настоящее время сами занимаются этими видами деятельности. Скрытый смысл и расчет порой подозревался в самых обыденных и традиционных для бухарских евреев вещах. Так, предполагали, что свои дома они строили из жженого кирпича якобы для того, чтобы, когда понадобятся деньги, можно было разобрать и кирпич продать; платья носили очень широкие и прямые, без отрезной кокетки²³, "чтобы на вырост, а потом можно было бы распороть и сшить чехол на одеяло или курпачу, детскую одежду", имели много золотых украшений, "чтобы дорого продать или переплавить и взять с собой" (в эмиграцию. - Т. Е.) [ПМА, 2010]. Между тем, золотые украшения еврейки носили еще в библейские времена, тогда как для узбеков и таджиков, по крайней мере в позднее средневековье, традиционны были украшения из серебра или серебряные с позолотой [Пашино, 1868, с. 147; Хорошхин, 1876, с. 220], хотя теперь золотые изделия и у них получили чрезвычайно широкое распространение.

Эти и другие подобные высказывания мне приходилось слышать от людей разных социальных слоев, включая интеллигенцию, в целом ничего не имеющих против бухарских евреев и сохранивших добрые воспоминания о конкретных лицах. Тем не менее общее восприятие определялось традиционными стереотипами в отношениях к иным культурам и этносам. Детей пугали евреями, говоря, например, "не ходите одни, а то джугуты (узб. "евреи". - Т. Е.) схватят, посадят в свои халтача ("мешки"), выпьют кровь"; бытовали слухи, что евреи "добавляют кровь в свой патыр"²⁴, хотя, по признанию информантов, никто этого никогда не видел. Особенно настороженно и с боязнью относились к бухарским евреям жители кишлаков, большинство которых их и в глаза не видели и знали лишь понаслышке. "Они спросят, где живешь? И если отвечаешь, что в джугутой (т.е. в еврейском квартале), так сразу - как ты можешь там жить?", -рассказывал информант в Шахрисябзе [ПМА, 2010].

Вместе с тем детей пугали и цыганами, живущими в Средней Азии, как и евреи, многие столетия [Народы Средней Азии, 1963, с. 597 - 598] и также державшимися замкнуто и обособленно²⁵. При этом узбеки и таджики верят, что те обладают особой магической силой, и обращаются к ним за помощью. Считается, например, что если ребенок тяжело заболел, то для выздоровления его надо отдать на несколько дней цыганке; мусульманки даже доверяют им читать за них молитвы, полагая, что в их "исполнении" они более действенны. Приблизительно такое же отношение существовало к бухарским евреям. Их непохожесть вызывала опасение, но она же оправдывала их полезность и необходимость, причем не только благодаря хозяйственной деятельности, тому, что они заполняли профессиональные ниши, которые в силу разных причин оставляло им мусульманское население, но и на уровне ментальных понятий. Так, у узбеков-карамуртов Южного Казахстана, в культуре которых прослеживаются древние преемственные связи с равнинными таджиками [Тайжанов, Исмаилов, 1986, с. 135], традиционно проживавших бок о бок с бухарскими евреями, в образе еврея выступал

²³ У узбеков и таджиков платья на кокотке появляются в начале XX в. и бытуют в национальном костюме до сих пор, тогда как бухарские еврейки с 1920-х гг. стали переходить на одежду европейского покроя, а старинные широкие платья, оставшиеся им от их "иранского прошлого" {Хождение купца..., 1956, с. 91], сохранялись как обрядово-праздничные.

²⁴ Тонкие лепешки из пресного теста, которые готовили на Песах, аналог мацы.

²⁵ До сих пор, например, не известно точно, где и как они хоронят своих близких.

один из пари - духов, помогающих шаманам излечивать болезни, отгонять зло и несчастья. Исследователями зафиксировано, как одна из местных шаманок, созывая своих пари, перечисляла их: "Пришел ли Абдурахман-пари, пришел ли Карнак-пари? Пришел ли Аждар-пари, пришел ли Еврей-пари?" [Тайжанов, Исмаилов, 1986, с. 121].

Пари повсюду, они коварны и своенравны, но если с ними жить дружно, то приносят людям много добра. Вряд ли можно напрямую проецировать эти представления на историю взаимоотношений бухарских евреев и окружающего населения, однако некоторые аналогии напрашиваются. Так что, может быть, действительно, есть доля истины в словах наших информантов о том, что бухарские евреи в местах своего бывшего проживания являлись источником барака - счастья и благополучия, которых там сейчас людям так не хватает.

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

АПИИ - Архив Петербургского института иудаики.

МАЭ - Музей антропологии и этнографии.

ПМА - Полевые материалы экспедиции автора. Собраны в экспедициях в Узбекистан: декабрь 1993 - январь 1994 г. - Ташкент, Самарканд, Бухара; 2002 г. - Ташкент, Самарканд, Бухара, Маргилан; 2010 г. - Самарканд, Шахрисябз (в русской транскрипции - Шахрисабз), Карши, кишлаки Китай и Камар Кашкадарьинской обл., Бухара, Фергана.

ЭО - Этнографическое обозрение.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Андреев М. С. Среднеазиатская версия Золушки (Сандрильоны), Св. Параскева Пятница (Из материалов по мифологии таджиков). Ташкент, 1927.

Беньяминов М. Вухарские евреи. Нью-Йорк, 1983.

Галунова Р. А. Средняя персидская свадьба // Сборник МАЭ. Т. IX. 1930.

Датхаев Ю. И. О бухарских евреях. Душанбе. 1992.

Датхаев Ю. И. О бухарских евреях (краткие очерки и размышления). Нью-Йорк-Денвер, 1995.

Емельяненко Т. Г. Некоторые черты этнического самосознания бухарских евреев: автостерсотипы // Историческая этнография. Малые этнические и этнографические группы. Сборник статей, посвященных 80-летию со дня рождения профессора Р. Ф. Итса. СПб., 2008.

Емельяненко Т. Г. Бухарские евреи: судьба диаспоры // ЭО. 2009. N 5.

История бухарских евреев. В 2-х т. / Директор проекта - Р. Пинхасов. Нью-Йорк, 2005.

Народы Средней Азии и Казахстана. Т. II. М., 1963.

Некталов Р. Гавриэль Муллокандов. Очерк жизни и творчества. Самарканд, 1993.

Материалы для статистики Туркестанского края I Под ред. Н. А. Маева. Вып. V. СПб., 1879.

Очильдиев Д. Пленники Навуходоносора. Кн. I. Нью-Йорк, 1998.

Пашино П. И. Туркестанский край в 1866 г. СПб., 1868.

Сухарева О. А. Бухара XIX - начала XX в. М., 1966.

Тайжанов К., Исмаилов X. Особенности доисламских верований у узбеков-карамуртов // Древние обряды, верования и культы народов Средней Азии. М., 1986.

Хождение купца Федота Котова в Персию. М., 1958.

Хорошхин А. П. Сборник статей, касающихся до Туркестанского края. СПб., 1876.

Шаломаев А. Мои воспоминания о жизни бухарских евреев в Узбекистане. Тель-Авив, 2000.

Kaganovich A. The Bukharan Jews at the Threshold of the Third Millennium // Central Asia and the Caucasus. 2003. N 4.

Постоянный адрес данной публикации: