М. Наука. 1990. 271 с.

Монография старшего научного сотрудника Института всеобщей истории АН СССР кандидата исторических наук В. П. Яйленко посвящена исследованию того периода в эволюции греческого общества, когда оно осуществляло уже вторую в своей истории попытку подняться до высот цивилизации в ее раннеклассовом варианте.

После гибели примерно на рубеже XIII-XII вв. до н. э. под ударами внешних врагов последних центров микенской культуры еще около двух столетий на юге Балканского полуострова продолжались миграционные процессы, дестабилизировавшие экономическое и политическое положение. Только к X в. до н. э. относится распространение общегреческого типа керамики (прото-геометрический стиль). Именно с этим связывает Яйленко начало новой, архаической, эпохи, длившейся до конца VI в. до н. э.

Автор сосредоточивается на двух аспектах избранной им темы: социально-политическом развитии архаической Греции и связях греческого мира с Ближним Востоком.

Источниковую базу исследования составили прежде всего свидетельства древних авторов. При этом Яйленко отдает предпочтение письменным источникам, современным изучаемой эпохе. Более поздние нарративные памятники (даже V-IV вв. до н. э., включая и те, что целенаправленно повествуют о реалиях архаического времени) отвергаются или используются лишь в качестве вспомогательного материала. Думается, однако, что методически точная проработка свидетельств античных авторов позволяет извлечь из них весьма существенную информацию. Отказываясь же от использования данных гомеровского эпоса, Феогнида, Пиндара, Аристотеля и других весьма авторитетных для антиковедения греческих авторов по причине гетерогенности сообщаемой ими информации, автор крайне сужает источниковую базу своих научных изысканий. В то же время даже столь дорогой ценой он не достигает поставленной цели: обеспечить некую идеальную чистоту исходных данных.

Вряд ли стоит абсолютизировать надежность

стр. 184

античных литературных памятников, даже явно принадлежащих эпохе, ими освещаемой. Ведь и они прошли долгий и непростой путь через многовековую эстафету письменной традиции, а следовательно не застрахованы от искажения подлинников в результате позднейшего редактирования и интерполяций. Это относится в полной мере к главному и наиболее авторитетному для Яйленко источнику - "Трудам и дням" Гесиода (на с. 30 автор сам говорит о поздних вставках и иных изменениях первоначального текста поэмы). По указанной причине сравнение подобных литературных памятников с "чистыми" (или точнее "закрытыми") археологическими комплексами (с. б)¹ нельзя признать правомерным.

В ряде случаев скудость исходного материала вынуждает Яйленко привлекать данные самых разных нарративных и иных источников, в том числе и свидетельства позднеантичных и византийских авторов. Именно такое следование современной методике комплексного источниковедения, когда Яйленко удачно привлекает еще и данные лингвистики и археологии, позволяет ему достаточно обоснованно реконструировать социально-политическую структуру греческого общества архаической эпохи в ее становлении и развитии - от момента первоначального освоения территории тем или иным коллективом пришельцев, то есть родо-племенной общностью, вплоть до появления раннего города (протополиса).

Заново пересмотрев все имеющиеся сведения о Гесиоде, и в первую очередь прямые автобиографические указания и хронологические ориентиры, обнаруживаемые в произведениях поэта, Яйленко, вслед за большинством исследователей, относит время жизни великого бестийца и соответственно создание его поэм к VIII в. до н. э. Отличительной чертой "Трудов и дней" является реалистическое изображение современной Гесиоду действительности² . Именно поэтому на основании анализа поэмы Яйленко удается нарисовать довольно широкую, хотя и во многом фрагментарную, панораму экономической и политико-административной жизни конкретного отождествляемого с Феспиями беотийского полиса времен Гесиода. По мнению Яйленко, полученные таким образом данные могут приближенно считаться типичными для раннеархаической Греции в целом (с. 60).

В книге затрагивается проблема греческой колонизации, давно уже разрабатываемая автором³ . Подчеркивая значение демографического фактора, он отмечает, что "несоответствие между возрастающим количеством населения и земельными ресурсами страны уже в раннеархаическое время усугублялось социальным фактором - неадекватностью распределения ресурсов в пересчете на душу населения" (с. 67). Но в колонизационном движении принимали участие не только избыточные и обезземеленные жители тех или иных областей Эллады. Его зачастую стимулировали торговые интересы, тяжелые последствия стихийных бедствий или наличие внешней угрозы.

Обратившись к вопросу о возникновении (около 800 г. до н. э.) и становлении полиса как продукта длительного развития греческого общества в эпоху архаики, автор конкретизирует свои представления на сей счет на примерах Коринфа, Мегары и Сиракуз. По его мысли, ключевым моментом оформления полиса является взятие в свои руки верховного суверенитета широкими слоями населения (демосом).

Переходя к теме связей архаической Греции с Ближним Востоком, Яйленко освещает их предысторию, многообразные микенско-ближневосточные контакты во второй половине II тыс. до н. э., появление греческого элемента в Восточном Средиземноморье в результате движения "народов моря", выходцы из которых поселились, в частности, в Южной Палестине (на рубеже XIII- XII вв. до н. э.). Среди последних, правда, автор обнаруживает греков-ахейцев только островного, критского и кипрского, происхождения. При этом остается совершенно непонятным, что скрывается за применяемым Яйленко этническим обозначением "минойские греки Крита" (с. 132). Ведь термин "минойский" ныне принято применять по отношению к цивилизации и языку как раз догреческих обитателей самого крупного из островов Эгейского бассейна.

В X-IX вв. до н. э. основную роль в осуществлении торгового и культурного обмена между Левантом и Эгеидой взяли на себя финикийцы, с успехом осваивавшие тогда почти всю акваторию Средиземного моря. Примерно с рубежа IX-VIII вв. до н. э. эгейско- левантийские экономические связи вновь преобретают устойчивый двусторонний характер. Об этом красноречиво свидетельствует многочисленные археологические находки. В последующие одно-два столетия поселения греков процветают на Кипре, в Памфилии и Киликии, а их фактории вскоре густо усеивают побережье Сирии и Палестины, появляясь затем и в Египте.

Заслугой Яйленко является выполненная им впервые столь полная подборка и систематизация сведений самого разнообразного характера (касающихся фактов политической истории, мифологических сюжетов, предметов материальной культуры и т. д.) о присутствии эллинов на Ближнем Востоке. В книге скрупулезно собраны вместе те фрагменты письменных памятников Ассирии и Нововавилонского царства, которые, по мнению автора, содержат упоминания о греческих выходцах и участии их в бурных событиях, происходивших в сопредельных с Эгейско-Малоазийским регионом странах. Не оставлена без внимания в данной связи и библейская традиция.

стр. 185

Однако главное место и здесь отводится свидетельствам эллинских источников. Наиболее многочисленными оказываются привлекаемые Яйленко данные о пребывании греков в Египте, где был основан общеэллинский эмпорий (порт-фактория) Навкратис. Вслед за торговцами и ремесленниками в долину Нила переселялись из Эгеиды люди и иных профессий, среди которых особое место занимали наемные воины, весьма ценимые фараонами XXVI (Саисской) династии.

В заключение дается общая оценка многопланового воздействия ближневосточных влияний на формирование всей культуры архаической Греции. Яйленко, опираясь на факты, убедительно доказывает, что возобновление греками около 800 г. до н. э. контактов с Ближним Востоком, восприятие ими достижений переднеазиатской цивилизации было одним из значительных событий истории европейской цивилизации, по сути дела, началом формирования ее основ.

Примечания

1. В археологии так называются комплексы предметов и других ископаемых остатков, которые образовались единовременно и оказались затем хронологически изолированными в грунтовых отложениях. Таковы, в частности, вещевые и монетные клады, наборы сопутствующего инвентаря в погребениях, группы находок в погибших от пожара зданиях и т. п.

2. НОВОСАДСКИЙ Н. И. Реализм Гесиода. - Известия Академии Наук СССР, VII серия, Отделение гуманитарных наук, 1928, N 2.

3. См. ЯЙЛЕНКО В. П. Греческая колонизация VII-III вв. до н. э. По данным эпиграфических источников. М. 1982.

Постоянный адрес данной публикации: