1927 год

1. I.

Занятия Н. Муравьевым. Неудача с посещением Н. ¹ и Филатьевых. "Дело Артамоновых" Горького (хорошо!). Ясный крепкий мороз. Вечером - Лина и Люля. Головная боль. Тяжелые мысли.

2. I.

Утром, по дороге, к Н. Занятия в Музее Революции, посещение Модзалевского. В гостях у Н.; радостное ощущение. Вечер - у Голубцовых.

3. I.

Утром - заседание в Главмузее (мое положение об учете). Занятия над Конституцией Н. Муравьева в рукописном отделении Ленинской библиотеки. Занятия немецким с Л. К. (мои успехи). Составление тезисов доклада об учете. К Н. Диспут о постановке "Ревизора" у Мейерхольда (слабые выступления, шаткая позиция Луначарского, недостойные возражения Мейерхольда, страстные реплики зала).

4. I.

Днем - занятия в Музее. Интересная беседа с Мильманом (наше совпадение взглядов на "федерализм" Н. Муравьева, обмен мнениями о театре). Разочарование в АГР'е (истечение срока разрешения). Борьба со сном в Ленинской библиотеке, за биографией Батюшкова. Чувство сильного утомления. Дома - немного "Proces verbaux". Горький (хорошо!).

5. I.

Днем - на съезде историков в ЦК ВКП. Состав съезда - провинциальные коммунисты среднего уровня развития; слабый доклад Савельева и, в общем, бледные выступления делегатов, моя беседа с заведующим Ленинградским музеем революции Капланом (его точка зрения на музыкальную экспозицию и научное описание). Вечером - совещание о планировке книжной юбилейной выставки по декабристам с Сыроечковским, Ченцовым, Штрайхом, Крючковой. Посещение Н., большая беседа об ее работе (социальные основы русского импрессионизма)...

6. I.

Днем - в Музее (сравнительно спокойно). Мило-приветливое отношение А. П. Крючковой и О. А. Ивановой. Мучительное состояние - утомления, тяжести, сонливости на занятиях у Ледер. После короткого сна - подготовка к завтрашнему докладу об учете памятников революционного движения.

7. I.

Весь день на съезде историков. Днем - прения по архивному вопросу и талантливое, "деловое" заключительное слово Максакова. Вечером - музейные доклады Мицкевича и Романовской, первый - бледный и бессистемный, второй - содер-

---

Продолжение. См. Вопросы истории, 1995, NN 9 - 12; 1996, NN 1 - 4, 7, 9, 10.

стр. 120

---

жательный и достаточно "четкий", но не произнесенный, а прочитанный по бумаге, сорванным голосом. По-видимому, большинство делегатов мало интересуется музейным вопросом и чуждо той широкой краеведческой точки зрения, которую мы приняли (скептические улыбки, мало внимания, разговоры). Почувствовалось расслоение на "партийных" и "беспартийных". После съезда - короткий отдых и тщательная отделка завтрашнего доклада. Летучая беседа с делегатом от Саратовской губернии, обещание выслать мне книгу о 1905 годе.

8. I.

Полдня на съезде. Мой доклад (поредевший зал - вследствие заседаний разнообразных комиссий; внимательное отношение; успех), составление проекта резолюции - с присоединением к моим тезисам. Интерес к Карте. Сумбурное обсуждение музейной резолюции. Слабость Мицкевича.

Отменная столовая ЦК В. К. П. Немного - у Наташи (знакомство с Цец. Яковлевной Закс). Вечером, - подготовка к докладу об экспозиции. В Музее - неприятное столкновение с Романовской. Головная боль и осадок.

9. I.

Совещание музейных работников в Музее Революции. Доклады Романовской и мой. По- видимому, удачно, хотя конспективно - несколько скомкано. Вечером,- в Большом театре на "Баядерке". Посещение Музея Большого театра (Серовский портрет Шаляпина, эскизы Бенуа, Головина, Коровина и пр.).

10. I.

Утро - у Н. Заседание литературно-методологической Комиссии при ЦК Истпарта - длинное, нудное, обнаружившее все научное убожество местных работников. У Л. К. Вечером - у З. П., дружеская беседа на разные темы.

11. I.

Днем - в музее, в Главмузее. Вечером - открытие выставки юбилейной литературы по декабристам. Торжественное заседание под председательством Фигнер, на фоне Декабристского отдела. Н. После открытия - в Доме Герцена с Мицкевичем, Траубе. Лебедевой и др.

12. I.

День в Музее. Урок с Ледер. Весь вечер за статьей для Экскурсбазы.

13. I.

Днем - в Музее, в Филателии (прекрасные художественные медали эпохи Наполеона!). В Читальне (за Батюшковым). Дома - за Горьким.

14. I.

Утром - на выставке Центрархива (много интереснейших документов: дневники Николая II, кн. Ольги, Куропаткина; записки вел. князей Николаю; дипломатические и др. телеграммы и проч.). В Музее. Вечером - в Малом театре на пьесе "Любовь Яровая" (примитивно - ив литературном, и в сценическом отношении; поверхностно, положения и характеры не развиты; но занимательно и революционно; играют хорошо, особенно Гоголева и Кузнецов).

15. I.

Утром в Музее - заседание, посвященное вопросу об учете и научном описании материла. Прекрасный доклад Малицого. Мой доклад. Наша победа. Ощущение внутреннего удовлетворения. Немного в Архиве. Вечером - Н. То же.

16. I.

В Музее. Вечером был Сер. Г-в.

17. I.

День занятий - в рукописном отделении Ленинской библиотеки, дома, у Л. К. Ее похвальных отзыв о моих успехах.

18. I.

Серенький день. Музей- корректура путеводителя. Заседание в Главмузее (доклад представителя воронежского Истпарта об интересном опыте передвижной выставки на историко-революционные темы; бытовые сценки). Чтение Knapp'a (чувствую себя сильнее в овладении текстом). Выписки из книг о декабристах.

19. I. Рецензия Аросева о нашем справочнике - несколько смягченная редакция прежнего поверхностно- хлесткого отзыва. Тяжелое впечатление. "Зойкина квартира" Булгакова в театре Вахтангова - злая, натуралистически-выпуклая, но поверхностная сатира на некоторые стороны современности. Впечатление клоаки. Горький осадок.

стр. 121

---

20. I.

Днем - за рукописью Муравьева. У В. Н. Фигнер; ее пожертвование в Музей; беседа о крестьянстве. Составление рецензии - до глубокой ночи.

21. I.

Утром - короткая беседа с Н. В Музейном фонде - отбор картин, альбомов и литографий для Музея. Приятное впечатление от сотрудниц, особенно от заведующей Кабинетом. Вечером - на свадебном юбилее у Голубцовых. Рассказы Л. В. о предстоящих докладах. О князе АН. Вл. Звенигородском. Загадочное письмо с билетом в Театр.

22. I.

Днем - "Ленинский день" в Музее Революции (моя экскурсия с партийным активом). У Ледер. Вечером - Филатьевы, потом Н.

23. I.

Днем - Музей. Вечером - ленинский вечер в "Красном уголке" Музея Революции (бледная речь Фрумкиной, слабые выступления артистов). За текстом Конституции Н. Муравьева.

24. I.

Днем - в Архиве, за делом Трубецкого (ранняя редакция муравьевской Конституции). Весь вечер и ночь за рецензией.

25. I.

Музей - не успеваю выполнить все задания. За рецензией. Письмо от Зинаиды ² об ее приезде.

26. I.

Днем - дежурство в Музее. Мимоходом Людм. Васил. За "Proces-verbaux" и обзорами муравьевской Конституции.

27. I.

Музей.. Издательство Пл. "КС". Рукописное отделение (за Конституцией). Вечером - составление протоколов секции. Письмо Зинаиде. Семевский. Фельетон Дем. Бедного о Мейерхольде - впечатление удара.

28. I.

Утром у Н. После Музея отвез рецензию о Конституции Муравьева, возражения на Аросева и экземпляр "По Москве"- в "Каторгу и Ссылку". Вечером заседание секции по декабристам. Любезное ко мне отношение. У Зин. Петровны Базилевой.

29. I.

В Музее весь день - за инструкцией. (Тихо, никто не мешал). Вечер и ночь у Н. Ее любовь.

30.I.

Днем в Музее- с неясной головой; но кончил Инструкцию. Вечер - за Семевским и "Proces- verbaux".

31.I.

Днем - в МКХ (обсуждали вопрос о рецензии и ответе на нее), в Историческом музее, в АОР'е (за вариантом Трубецкого). У Ледер. Вечером - за Knapp'ом и сопоставлением вариантов.

1. II

Смутный, спутанный тяжелый день. Утром - у Н. (ее любовь - мой холод). В Музее неожиданная и долго ожидающая группа практикантов; беседа и экскурсия экспромтом. Вечером - неудачнейшее собрание Историко-революционной комиссии (слабый доклад И. И. Коган в присутствии ленинградских экскурсионистов). Весь день тяжелые мысли и гнетущее состояние.

2.II

Музей - время, раздробленное по мелочам. Занятия "Proces-verbaux" и Конституцией. Поздним вечером - у Н. Постепенное изменение "душевного тона".

5.II .

Музей (заседание окт. Комиссии). Немного - в Архиве. Встреча с Б. Е. Сыроечковским (его хороший отзыв о моей рецензии и заинтересованность моей работой). Неудача в Ленинской библиотеке. Заседание комиссии по обследованию музеев под председательством В. Н. Невского (доклады Розенталя, Воскресенской, Романова, Романовской; язвительные выпады Менжинской; адвокатская позиция Невского; затраченное время). Смерть Н. А. Рожкова.

стр. 122

---

4.II.

Днем - в Архиве, за следственными делами декабристов. Увлечение работой над Конституцией. Гражданская панихида у гроба Рожкова. Речи, военный оркестр, почетный караул. Преобладание политической струи. Перегибание палки в сторону коммунизма. Недостаток стройности и внешней красоты. Но - прекрасный Актовый зал Московского Университета, наполненный деятелями науки и студенчеством. Воспоминание о 1905 годе.

5. II

Похороны Н. А. Рожкова. В Музее. Отзыв С. И. Мицкевича о рецензии Аросьева как "возмутительной". Занятия Конституцией. В кино с Н. ("Заря"). Вместе до поздней ночи.

6.II.

Музей. Днем - Лина. Вечером - у С. В. Бахрушина (M. M. Покровский, его рассказы о старой московской опере).

7.II.

Весь день - вне дома. Занятия в Архиве над следственными делами декабристов (автор карандашных примечаний - Штейнгель!). Два заседания в Историческом Институте - библиографической Комиссии (план работ, мои высказывания) и секции новейшей русской истории (доклад Семенова и слово о Рожкове, с откровенными признаниями Невского).

8.II.

Разнообразные дела в Музее. Прекрасный отзыв о путеводителе - Лифшица. Экскурсия по Музею с ленинградскими экскурсионистами. Заседание Научно-исторического Института с докладом Егорова (Автобиография в новейшей историографии). Заявление о плане окончания работ по подготовке и беседа о том же - с Богословским. Утомление.

9.II.

Музей - заседание Музейного Отдела, практиканты и пр. Вечером - траурное заседание, посвященное 90-летию смерти А. С. Пушкина (интересный доклад Цявловского, шаблонная декламация актеров, прекрасное трио, книжная выставка; приятный Малый зал Консерватории, наполненный цветом интеллигенции). Н., возвращение и беседа о методах искусствоведческой работы, ужин и два часа - вместе.

10. II.

Живой, приятно-лихорадочный день в Музее, ощущение своей полезности и связи с общей работой. После отдыха-сна - исправление рецензии на "Декабристы", составление секционного протокола и сопоставление вариантов Конституции Н. Муравьева. Выводы, мысли о построении работы.

11. II.

Музей - путеводитель. Фотографические снимки с конституционного текста. Книги по государственному праву в Институтской библиотеке. В редакции "Каторги и Ссылки". Неприятные известия о прохождении через квалификационную комиссию. Выписки из Батюшкова. Книга Вильсона.

12. II.

Музей. Я выбран в уполномоченные секции научных работников. Работа над Конституцией. Построение выясняется. Н. Холод.

13. II.

Музей. Повышение тонуса. У Люли Филатьевой - хуже, чем Достоевщина. Устроил ее в кружок Бойчевского. Планы научно-исследовательской работы Музея.

14. II.

Кабинет музееведения Исторического музея (библиография). В АОР'е- за следственными делами - Штейнгеля, Семенова, Пущина. У Ледер - читаю как будто более бегло, чем раньше. Соединенное заседание памяти Н. А. Рожкова в Коммунистической Академии - от Любавского до Покровского. Симптоматическое выступление С. В. Бахрушина о влиянии Рожкова на молодое поколение 900-х годов. Тоска и холод.

15. II.

Весь день - в Музее. Вечером - заседание Ученого Совета (Лалаянц, Елизарова и др.). Одобрение - энергии и инициативе Музея; грандиозные проекты постройки нового здания. Мое сильное утомление.

стр. 123

---

16. II.

В Музее - план С. И.- перепланировки всего музея. Обсуждение инструкции о паспортах. У Ледер - ее комплименты моим успехам. За "Proces verbaux". Сообщение H. об ее неожиданном осложнении с работой. С ней - вечер и часть ночи.

17. II .

Тяжелое состояние после бессонной ночи. В музее - мелочи. В Секции научнных работников. В Архиве - за тюремным вариантом Конституции Муравьева (важные опечатки Довнар- Запольского). Дома - за Кнаппом и Вильсоном. Отказ от участия в книге, редактируемой Покровским.

18. II.

Утром - у Н. Ее болезнь. Музей. Удачная экскурсия с педтехникумом З. П. Одобрение моей инструкции. "Proces-verbaux". Вильсон.

19. II.

Серьезная болезнь Н. Ее утренняя вспышка. Музей. Тяжелое состояние. У ее постели. Письмо З.

20. II .

Музей. Удачная консультация с А. П. Крючковой. У постели Н. Приглашение на вечер "Каторги и ссылки".

21. II.

В АОР'е за "делами" Пущина, Семенова. У Н. Вечером - предвыборное заседание в Доме просвещения (рабочий-докладчик). Последний урок с Ледер.

22 . II .

Музей. У Н. Вечер - за Вильсоном.

23. II .

Музей. У Н. Вечер, посвященный 5-тилетию "Каторги и ссылки" (тосты, вино, шум, но... отсутствие душевной спаянности).

24. II .

Музей (за хроникой). Доклад. Людмилы Васильевны о зрителях первых представлений "Ревизора". Прерванное заседание. У Н.

25. II .

В Музее - план перепланировки и пр.; трения с А. П. Крючковой. Неудачная поездка на заседание в Главмузей - отзывы Мицкевича и Елизаровой о Луначарском. За тюремным вариантом Конституции Н. Муравьева. У Н., ее легкие.

26. II .

Музей. Заседание научных сотрудников. У Н. - ее печаль. Неудачный вечер РАНИОН ("Методика и техника индивидуальной научной работы"). За Вильсоном.

27. II .

День мелочей - в Музее. У Н. Гости. У Б. Е. Сыроечковского, согласие освободить его временно от секретарских обязанностей. Боль в груди.

28. II .

В Читальне (за мел.) и в АОР'е (за делом Семенова). Поездка с Н.- по диспансерам. Тяжелое ощущение. Вечер у Н.

1. III.

В Музее - мелочи! В Обществе плтк. ³ (окончательный отказ от статьи "Крестянская реформа"). У Пузановых (поздравление новобрачных). За Конституцией.

2.III.

Музей. Блины и - гости (сестры). Посещение З. П. Базилевой. Немного за тюремным вариантом. Новые важные мысли - об ошибках текста и прогрессирующей демократизации проекта.

3. III.

Музей. У Н. Тяжело! Выборы в Совет. Демонстрация.

4. III.

Лихорадочно-спешная работа в Музее. Собрание, посвященное учету памятников (недоумевающие сотрудники, смущенные экскурсионистки). Заседание в Декабристской секции с докладом одесского ученого Рубинштейна. Его парадоксальная концепция о влиянии крестьянского капитализма на идеологию декабристов. Мое выступление - по-видимому, удачное. Бесконечное утомление и боль в груди.

стр. 124

---

5.III.

В Музее. Немного - за Вильсоном. Первый урок с Черняк (эффектная энергичная женщина). На фильме "Декабристы" (старое "щеголевское" толкование - несколько обрывочное, но живое и драматичное). После кино - ужин с Н. и З. П.

6. III.

В Музее- мелочи. Вечером- Филатьевы (болезненное состояние Люли, ее откровенные рассказы).

7. III.

Утром у Н. Боль в груди. В АОР'е - за следственными делами декабристов. Пропуск заседания в Ранион. За "Poces verbaux" и Вильсоном. Новая догадка о втором варианте Конституции Н. Муравьева (связанная с показанием Н. Бестужева).

8. III.

Боль в груди. Второй урок с Черняк (как будто читаю свободнее). Вечер - за книгами. Интересная работа Вернадского о Конституции Н. Муравьева.

9. III.

Музей. За "Proces verbaux" и теоретическим вариантом Н. Муравьева. Окончательные выводы о различии вариантов.

10. III.

Утром урвал полчаса - для Ленинской библиотеки. (Еллинек). Заседание в Главмузее с участием Грабаря, Клейна и др.; мой доклад об учете; принятие положения и плана - почти без прений. Занятия с Черняк. Несостоявшееся собрание научных работников в клубе Кутва ⁴ . Встреча с H. M. Черемухиной, ее упреки. Вечер у Н., ее бодрое настроение и любовь.

11. III.

В Музее - литературные занятия; методическая экскурсия с приезжими педагогами. Отказ от коммерчески выгодного предложения С. И. Мицкевича - составить текст к плакатам Коммунистической Академии. Чуть-чуть за Вильсоном. Вечером - заседание и открытие отделов в Музее Революции - собрание революционеров разных поколений, речи о 1 марта 1881 г., о Февральской революции (Раскольникова) и об освобождении заключенных (Виленского). Демонстрация фильма "Падение династии Романовых". Отделы не готовы, речи слабы, демонстрация фильма сопровождалась перебоями и перерывами, публика не удовлетворена. После собрания - чай у Н.

12. III.

Дежурство в Музее - толпы народа. Явная неудача Февральского зала, мое огорчение. Неожиданное появление в залах музея Н. Вечер у Н.: чтение искусствоведческого доклада Федорова-Давыдова. Ощущение близости.

13. III.

Музей. У К. В. Базилевича, знакомство с киевским ученым; интересные бытовые материалы о земской почте. Лина. У H. M. Черемухиной - профессиональные беседы.

14. III.

Продолжительная и плодотворная работа в Ленинской библиотеке за сопоставлением иностранных конституций и Конституции Н. Муравьева. Новые мысли. На заседании Исторического института - доклад И. И. Полосина о разработке студентами Уставных грамот. Два часа у Н. Боль в груди и тяжесть в душе.

15. III.

В АОР'е - за следственными делами декабристов. У В. Н. Фигнер - ее приветливость, рассказы о деревне. В Музее; уважение сотрудников. У Черняк - успехи в чтении немецкого текста. Заседание Общества истории - доклад Н. А. Баклановой о торгах Нижнего Новгорода XVII века. "Душевный мрак", сознание обрыва, ощущение отречения.

16. III.

Музей. Конференция практикантов. Заседание в Главмузее. В Ленинской библиотеке - за французской Конституцией. Письмо Зинаиде. Немного - за Вильсоном. Досада на пустое времяпрепровождение - с главмуз. волокитой. Тяжелое состояние.

17.III.

Музей. Занятия с Черняк. Собрание научных работников района - доклад Н. М. Черемухиной. Скучно! Составление ответа на рецензию Аросева.

стр. 125

---

18. III.

В Музее - толпы народа. Мое дежурство, хлопотня и усталость. Отвез ответ Аросеву - к Сандомирскому. Его рассказы о своих оппозиционных выступлениях в Обществе политкаторжан. У Н. Ее больной вид, душевный упадок. Холодно, тяжело!

19. III.

Утром - ознакомление с Февральским залом и коллективное обсуждение его экспозиции. Жестокая критика Б. Я. Закса. Утомление. Вечером - немного за Вильсоном. В гостях - Н. Веяние любви. Боль в груди.

20. III.

Музей - заседание, редактирование. Вечером - гости, родственники.

21. III.

Длительные занятия в Ленинской библиотеке - за Конституцией 1791 г. Выводы об ее глубоком отличии от Конституции Н. М-ва. Немного за Вильсоном. Вечером - заседание Бюро научных работников с уполномоченными - в Киноаудитории Цекубу. Деловой доклад председателя Главнауки и суровая критика участников собрания.

22. III.

В АОР за тетрадями Ник. Муравьева. Музей. Заседание в Н. Институте с докладом Дживелегова о социальных корнях гуманизма (жидко!). У Н.

23. III.

В Музее - методическая экскурсия с будущими экскурсионистами из Главполитпросвета. Вечером кончил Вильсона; сопоставление Конституции Н. М-ва с американской Конституцией 1787 г. (укрепившееся убеждение в "нефедеративности" Конституции Н. М-ва).

24. III.

Утром - за американской Конституцией. В Ранион; взял удостоверение - в 1 МГУ (библиотека Н. М-ва!). Любезность Е. А. Мороховца. После музейных занятий - объяснение материала по тюрьме и каторге О. А. Ивановой. Немного у Н. Размышления за делом Н. Бестужева. Решение вопроса о происхождении и судьбе Пущинского варианта - до глубокой ночи. Штейнгель, а не Н. Бестужев (содержание примечаний!).

25. III.

Утром в Музее - выписки о Н. Муравьеве. Живая экскурсия с группой электротехников. Вечером - у E. E. Якушкина за письмами декабристов. Альбомчик И. Д. Якушина с реликвиями - волосами H. M. Муравьева, цветами с могилы А. Г. Муравьевой; портрет H. M. Муравьева в гробу. Беседа о декабристах и декабристских материалах. У З. П. Базилевой - оживленная беседа.

26. III.

Заседание научных сотрудников Музея- о перепланировке. Моя неудача, чувство горечи. У Черняк. Занятия в Ленинской библиотеке - за сопоставлением конституций. Чтение книжки Базилевича. У Н. - о ее докладе.

27. III.

В Музее. У Базилевича - беседа об его книжке. Юбилейный вечер Музея Революции - художественно убранные залы, ужин, вино, речи, пение, музыка, танцы, игры, красивые женские костюмы.

28. III.

В Ленинской библиотеке - за письмами Батюшкова (ощущение стиля эпохи) и за французской хартией 1814 г. В Университетской библиотеке - поиски библиотеки Муравьевых. За IV томом "Восстания декабристов" и "Prosces verbaux".

29. III.

Музей - мелочи. В Ленинской библиотеке - за испанской Конституцией 1812 г. Черняк. Встреча с С. М. Брейтбургом. АОР - показания А. М. Муравьева. У Н. (чтение Плеханова, обмен мыслями, ее порывы).

30. III.

Музей - мелочи. В Ленинской библиотеке - за письмами Батюшкова и испанской Конституцией. Дома - за книгой Бутенко.

31. III.

В поисках библиотеки Н. Муравьева - в Университетском архиве и в Университетской библиотеке. Музей - мелочи. Экскурсия Ивановой. У Н. - тезисы, беседы об ее докладе. За Бутенко.

стр. 126

---

1. IV.

Музей - протокол Ученого Совета, экскурсия с производственным] общежитием, мелкие дела. Черняк. Немного в Л. Б.- за испанской Конституцией. Баня. За Бутенко.

2. IV.

У фининспектора. В Ленинской библиотеке - за испанской Конституцией. Музей - знакомство с инж. Пальчинским, его рассказы о Февральской революции. Подписание договора об экскурсионном сборнике. За чтением книги Бутенко. Письмо от Зинаиды об ее тяжелом материальном положении. Крымские фиалки - от А. П.

3. IV.

Музей. Деньги 25 р. - телеграфом Зинаиде. Лина. Вечером у H. M. Черемухиной.

4. IV.

Неудача в Центроархиве. Отыскание книги муравьевской библиотеки. За конституциями - польской и испанской. Вечером - у Н., слушание ее доклада, его недостатки.

5. IV.

Музей. У Черняк. У Н. - некоторое улучшение. За Буденко. Неприятный разговор с ленинградскими экскурсионистами. Душевная опустошенность. Утомление.

6. IV.

В Музее - цепь консультаций. В искусствоведческой секции Ранион - доклад Н. о социальных основах русского импрессионизма. Мое волнение, досада на аудиторию. Недостатки чтения. У Зин. Петровны - чай втроем. У Н. Немного за Бутенко. В мире французских политических идей.

7. IV.

Снова неудача в Центрархиве (канитель с продлением разрешения). В Университетской библиотеке - новые муравьевские книги. Montesquieu с пометками Никиты Муравьева. Консультации в Музее. У Веры Николаевны Скиженко (новость о Банине [?]). У Черняк - за Knapp'ом (как будто свободнее и быстрее). В Ленинской библиотеке - за испанской Конституцией и письмами К. Н. Батюшкова. Заседание Комитета "гробокопателей" (по охране могил). За Бутенко.

8. IV.

В Музее - показывание Музея академику Марру (разочарование в его внешности, его сообщение о "Гурийских впечатлениях" и оживленный разговор о социальных основах языковедения); заседание Октябрьской комиссии (приятное впечатление от серьезности и продуманности плана Шершевского); дружеские консультации с сотрудниками, экскурсия с группой врачей; общее собрание с однотонным докладом Покровского о съездах рабпроса. Дома - телефонные разговоры. У E. E. Якушкина, за круглым ореховым столом, на старом диване, в интимно-милой уютной домашней обстановке, среди писем и бумаг декабристов в дружеской беседе с хозяином и Б. Е. Сыроечковским. Черновые заметки В. Е. Якушкина с указанием конкретных подробностей передачи муравьевского проекта 14/ХII 1825 г. Имя приятеля - "князь П. Е. Вяземский". Подтверждение моей гипотезы о двух проектах. Сообщение об ужасной автобиографии В. Брюсова. Мысли о своей ущербности, струя монашески-аскетического настроения. Веяние весны, воздух оттаявшего снега, деревенских полей, пробуждающейся жизни.

9. IV.

Музей- собрание научных сотрудников: разбор февральского зала; сводка недостатков, замеченных дежурными по музею. Мои выступления. Хождение по магазинам. Пропуск урока. С Н. в Камерном театре: "День и ночь" Лекока, ярко - художественное, эксцентрическое, но абсолютно бессодержательное зрелище. После театра до глубокой ночи - у Н.

10. IV.

Музей - заседание, мелочи. Дома - Лина. Немного - за выписками. Со Штрайхом - о портфеле Якушкина.

11. IV.

День занятий. В Ленинской библиотеке - за Конституциями, Записками Пущина, родословной Муравьевых; дома - за Бутенко. Сочинения Бентама с автогра-

стр. 127

---

фами Н. Муравьева, найденные в Университетской библиотеке. Политические учения "независимых" в эпоху французской реставрации (сплетение идей Далу и Б. Констана у Н. М-ва). Мысли о докладе. Увлечение темой. Пропуск заседаний - в Историческом Институте и Цекубу. Головное утомление.

12.IV.

Музей - Октябрьская комиссия, неожиданное столкновение с Журавлевым, безалаберщина с собраниями. В Ленинской библиотеке - за Конституцией, сочинениями Вяземского, Батюшковым. У Черняк. Составление протокола Декабристской секции. Немного - Бутенко. Утомление, серость, тоска!

13.IV.

В Университетской библиотеке - за книгами Муравьева. Мысли о влиянии Бентама. Музей - практиканты, хроника Бюллетеня и проч. На выставке ОРС - современная скульптура; бюст Пушкина работы Домогацкого; животные Ватагина, конструктивные статуи Чайкова. Кончил Бутенко. Вечер - у Н.; ее тяжелое состояние. Мое бессилие.

Начал книгу Ященко о федерализме. Вначале - идеалистическая болтовня, которая отрицательно дает почувствовать всю силу и все значение настоящего научного позитивного исследования.

14.IV.

Ощущение нездоровья. В Музее - за возражениями Центрархиву и хроникой бюллетеня. Зуболечение. Пропуск урока и заседания Декабристской секции. Весь вечер - за книгой Ященко. Его рассуждения о природе права возбудили старый интерес к юридическим понятиям, к логическому абстрагированию; многое кажется чуждым, субъективно-идеалистическим и потому неверным; но стройная система тонких умозаключений невольно увлекает и заинтересовывает. Ясно - вся важность продуманных логически-обработанных понятий для организации разрозненных и разнородных фактов.

15.IV.

Весь день - дома из-за гриппа. Утром - посещение Н. Ее бледность и внешний отпечаток тяжелого внутреннего кризиса. Мои тяжелые мысли.

Все время, с небольшими перерывами - за книгой Ященко. Многообразие и расхождение теорий федерализма. Новые данные, подтверждающие нефедеративность Конституции Н. Муравьева. Постепенное уяснение и умственное отшлифовывание намечающегося доклада.

16.IV.

Снова дома. Ященко (исторические обзоры федералистических теорий - поверхностно и бегло), Покровский, выписки из Бутенко. Вечером - Н., ее прелестная внешность и внутренний надлом.

17.IV.

Снова дома из-за болезни. Почти весь день за книгами и мыслями о докладе. Была Лина.

18.IV.

Дома - составление плана доклада. Статья об экспозиции.

19.IV.

Дома. Почти весь день - за статьей об экспозиции. Вечером - Н., ее тяжелое настроение. Районный врач.

20.IV.

Снова дома. Статья об экспозиции. Н.

21.IV.

Музей - ряд собраний. Встреча сестры. Немного - за чтением.

22.IV.

Заседание в музее - с докладом Мавро [неразб.]. Неприятный инцидент с отпусками (критика моей ошибки). Тоска!

23. IV.

Дома. Больная сестра. Нездоровье и ощущение мучительной непереносимой тоски. За Ященко. Урок с Черняк. У Н. Выписки. Полное равнодушие - к миру и людям, ужас сознания своей мертвой холодности и своей обделенности. Противоречие между желаниями и душевным бессилием.

24. IV.

Днем - у Н. Вечером - сестры. Немного за Еллинеком.

стр. 128

---

25. IV.

Музей - корректирование статей, чтение Еллинека. У Черняк. Болезнь сестры.

26. IV.

Музей - заседание Октябрьской комиссии. В секции н. раб. Проверка экскурсионных статей.

27. IV.

Заседание в Главмузее по вопросу о Китайской выставке. Музей - разные мелочи. Проверка экскурсионных статей. Вечером - у Н. Наше прощание.

28. IV.

В библиотеке 1 МГУ (опись книг Н. Муравьева). Музей. Заседание Месткома. Черняк. Союз писателей. Заседание могильного Комитета. Усталость.

29. IV.

Музей - экскурсия, мелочи. Заседание по учету. Переговоры об экск. статьях.

30. IV.

Музей. Вечером - за карточками Муравьева.

1. V.

Первомайская демонстрация. За карточками Муравьева.

2. V.

За хронологической таблицей и первыми страницами доклада. Вечером - Голубцовы, Лина, Люля, Нина.

3. V.

Музей. До утра - доклад о Конституции Н. М-а.

4 .V.

Музей. Работа над Конституцией. Письмо от Н. Тоска.

5. V.

Утром - немного за докладом. Музей. Открытие выставки "Правды". Сильное утомление.

6. V.

Музей. За докладом.

7. V.

Музей. Вечеринка у Журавлева. Известие о болезни Н. 8. V.

Экскурсия АТранс в Дорогомилове. Книжный базар. Вечером - у Голубцовых. Встреча с Е. Е. Якушкиным.

9. V.

Весь день за докладом. Вечером за материалами к Якушкину. У М. Д. Соколовой.

10. V.

Музей. За докладом.

20. V.

Днем - осмотр помещения типографии на Рождественском Бульваре (экспертиза). Вечером - чтение моего доклада в секции декабристов. Присутствие Якимовой, Мицкевича, Яковлева, Бахрушина и др. Успех. Обмен мнений с Мильманом и Шаховским. После доклада - у Н. Наша встреча.

21. V.

Музей. За книгой Анциферова.

28. V.

Обрыв. Отречение. Тяжелые выводы. Горечь и холод.

11. VI.

Обследование Политехнического музея (Комиссия Невского). Монастырский - редактор "Рабочей Москвы". Блестящее состояние Музея. Общее собрание в Музее революции. Занятия в АОР'е.

12. VI.

Поездка в Никольское-Урюпино с Н. Серо, дождь.

13. VI.

Музей. Вечером в Большом театре на опере Прокофьева "Любовь к трем апельсинам".

14. VI.

Мелочи Музея. Осмотр выставки по истории Вел. Франц. Револ. в Инст. Маркса и Энгельса (прекрасный гравюрный материл и изящное оборудование).

стр. 129

---

15. VI.

На обследовании Политехнического музея. Прекрасное впечатление от библиотеки и общего порядка. Провал газеты. Двухчасовой спор с Кудрявцевой в связи с инструкцией, в Центрархиве. Альбом. Письмо от Б. Е. Сыроечковского ⁵ .

1928 год

8.IX.

Прохладным пасмурным утром приехал в Ленинград. Чрезвычайное уличное оживление. Красавец Невский. Повсюду следы летнего ремонта. На извощике через Конюшенную подъехал к Дому ученых. Неожиданная встреча с заведующей, бывшей со мною в Сочи. Комната - в парадных покоях дворца с видом на Неву и Петропавловскую крепость.

Выстрел из крепостной пушки. Чаепитие в демократической столовой на Невском. В Публичной библиотеке. Любезный прием и быстрое разрешение. "Грозный" Антокольского. Рукописное отделение. Читальный зал с "Нестором" Антокольского. Просмотр описи и выборка масонских материалов (общий Каталог и Коллекция Михайловского). Очень посредственный обед в столовой. "Три апельсина". Посещение А. А. Шилова на Петроградской стороне (с письмом Б. Е. Сыроечковского). Его любезность и энергичное содействие; комплименты моей книжке о декабристах. По телефону - с С. Я. Гессеном. Пешком по Проспекту Либкнехта и 1-й линии Васильевского острова. Чрезвычайное уличное оживление. Жуткие хвосты у булочных (недостаток хлеба!). Следы разрушений (пустыри и развалины). "Поношенность" города. Прекрасный вид с Тучкова моста (черная Нова с парусными лодками, черное небо над дымящимися заводами, контраст Ленинского стадиона и старинных складов). Прямолинейность. Утомление и боли. Возвращение в Дом Ученых. Беседа с Джервисом за чаем. Вечером начал Даиси (1 -1 5).

9. IX.

Ясный солнечный день. Ранним утром проснувшись, любовался красно-золотыми переливами на Неве. После чая прошелся по набережной к Летнему саду, любовался бронзовой статуей Петра и мраморной группой Иосифа и Пентефрии. В 11 1/2 был на Пушкинской у С. Я. Гессена (одно из красивейших и типичных мест Петербурга - каменный фиорд, прорезанный сквером с памятником поэта!). Встретил чрезвычайно любезный прием и уютную обстановку - в обширном кабинете, с прекрасной библиотекой и иконографией декабристов. Пять часов просматривал описи архивных дел декабристов, извлек 36 названий, связанных с H. M. Муравьевым и рассеянных по 12 фондам. Попутно обменивался декабристскими впечатлениями с С. Я. Гессеном. У него - настоящая богатая петербургская квартира.

Возвращался по Невскому, окутанному в краски заката. Мимоходом пообедал в чистенькой переполненной столовой. Затем в сквер перед Александрийским театром - лучшее место в городе! Трамваем подъехал к Адмиралтейству и прошелся вдоль его фасада, воскресающего после окраски; набережной и Канавкой вернулся в Д. У., переживая прелесть зрительных ощущений.

После вечернего чая систематизировал и переписал свои извлечения из описи и занялся Даиси (15 - 80). Все было бы хорошо, если бы не боли!..

10.IX.

Снова ясный день, прекрасный и в часы зари, когда розовеет Нева и небо, и в полдень, когда золоченый шпиц Петропавловской крепости блестит на солнце и отраженно трепещет в воде, и в момент заката, когда потухающее пламя еще горит над адмиралтейством.

Утром, за чаем - беседа о Толстом с журналистом Вольбе (его интересная мысль о толстовской [?] вельможеству - во всех романах). После записи дневника - в Публичную библиотеку; записался и заказал книги в читальном зале. С некоторым опозданием поехал в условленное время в Центрархив к А. А. Шилову. Прекрасный ампирный дом Леваля, простор и красота - в комнатах. Беседа с Шиловым о По. И с сотрудницей Музея Революции СССР - об их материалах и работе. В печатной описи Архива Государственного] Совета нашел дела губернских комитетов. Подал заявление и анкету о занятиях.

Пешком по набережной прошел в Академию наук. В секретариате встретился

стр. 130

---

с С. Ф. Ольденбургом. Подал заявление о занятиях. Купил открытки с видами города.

Обедал в столовой Дома ученых - очень порядочно и недорого, лучше, чем в других. Час отдыхал в постели. После чая написал открытки Е. П., З. П. и М. Д. С 7 до 10 занимался в общем читальном зале Публичной библиотеки. Сопоставлял Конституцию Н. Муравьева с конституционными актами Пруссии, Вестфалии, Баварии. Вечером за чаем просмотрел N "Жизни Искусства" со статьей Вальбе о дневниках С. А. Толстой. Сегодня - толстовский юбилей, но как он незаметен!

11. IX.

Туманная дымка окутывает весь город. С ней гармонируют серая Нева и дымящиеся трубы заводов. Утром делал извлечения из описи Архива Государственного Совета (дела крестьянских комитетов). Условился по телефону с С. Я. Гессеном встретиться в Пушкинском Доме и к 11 ч. пошел на Васильевский остров через Дворцовый мост, мимо Биржи, вдоль новых академических зданий. В Пушкинском Доме - тонкие мужские, настоящие "петербургские" фигуры. Подал заявление, прошел в Библиотеку и при содействии Гессена извлек некоторые муравьевские материалы из бумаг И. А. Анненкова. Большую часть времени употребил на сличение нового списка лунинского "Разбора Донесения" (в б.Анненкова) с печатными текстами. Библиотека, по- видимому, хорошая и хорошо поставлена.

Вернулся по Набережной, все время любуясь видами на Неву и город. Пообедал в Доме ученых. Полтора часа отдохнул в постели. Переговорил по телефону с А. А. Шиловым - разрешение готово, материалы заказаны, но самый интересный N ("Извлечения из Конституции Н. Муравьева" в бумагах Закревского) оказался занятым у Лаврова. Шилов обещал поговорить с ним. Вечером два часа позанялся в Публичной библиотеке - сличал Конституцию Н. Муравьева с баварской и вюртемберской конституциями. Вернулся сильно утомленным.

12. IX.

Завороженный, спокойно-тихий отуманенный Петербург.

После утреннего чая делал выписки из описи Архива Государственного Совета. В Публичную библиотеку пошел боковыми улицами, прорезав Екатерининский канал и Михайловский сквер. По пути - любезный сапожник, который отказывался брать плату за свою помощь. В Соборе (Воскресения на крови) шла архиерейская служба. Видел остаток мостовой и тротуара - место покушения на Александра П. Кругом - петербургские старички и старушки вперемешку с молодыми лицами, даже подростками,- по-видимому, остатки старой дворянской интеллигенции. И здесь, и на улицах, и в столовых встречаешь этот тип людей, которые определяют собой стиль современного Петербурга: бедно одетые в старые поношенные платья, с отпечатком утомления и пережитых страданий, они подчеркивают трагизм революции и пропасть, отделяющую настоящее от прошлого.

В Рукописном отделении Публичной библиотеки, благодаря любезности хранителя И. А. Бычкова, я получил масонские материалы - протоколы двух [?] XIX века: "Умирающего Сфинкса" Лабрина и "Сфинкса", в которой позднее был Пестель. Сделал некоторые наблюдения и выписки.

К 2 часам дня, после легкого завтрака в вегетарианской столовой на Невском проспекте, поехал в Исторический архив. По пути любовался памятником Петру I Фальконе-Колло. В архиве получил пока одно дело - бумаги командира Петропавловской крепости Сукина с подробным списком заключенных декабристов (Н. Муравьев сидел в бастионе Анны Иоанновны). Читальный зал архива - бальный зал Лаваля - с колоннами, хороши росписью потолка (к сожалению, чересчур подновленной!) и креслами в стиле [?].

После занятий вернулся по набережной под звуки пушечной пальбы с верков Петропавловской крепости (на Марсовом поле хоронили Лашевича). Обедал одним из последних. После отдыха и чая попытался читать Даиси, но отвлек Джервис, и остаток вечера заняла беседа о его работе.

Вечером здесь трудно заниматься - мешают не только люди, но и насекомые.

13. IХ.

Утром записи в дневнике и письмо А. А. Счастливой о высылке адреса Моллера (владельца письма Ник. Муравьева). Затем направился в Академию наук - сначала в Секретариат (где получил разрешение на занятия в Архиве, Библиотеке и Пушкинском Доме), затем в Архив (оставил там свое заявление и просил подыскать

стр. 131

---

материал), потом - в Пушкинский Дом. Здесь, в течение 3 часов извлекал материал из подготовленных документов. В сущности, единственная интересная вещь - письмо Гнедича и Е. Ф. Муравьевой, написанное сейчас же после приговора. По окончании занятий успел обойти Музей Пушкинского Дома, наполненный ценнейшими реликвиями - вещами писателей, их рукописями, портретами их самих, их современников и друзей. Особенно богато и любовно обставлены залы, посвященные Пушкину. Было 3 часа, и несмотря на усталость я решил зайти и справиться о часах открытия академической библиотеки, увидел надпись "Рукописное отделение", на всякий случай зашел туда и с изумлением узнал, что именно тут хранятся интересующие меня материалы. П. Г. Васенко очень любезно предоставил мне опись Дубровинского архива, и я успел просмотреть почти все, нашел много интересного, главное - копию не дающейся мне конституции из бумаг Закревского и копию какой-то неизвестной рукописи Муравьева. Одновременно записался в читальный зал- просторный, светлый и тихий, если [?] найдутся здесь, я охотно предпочту этот зал тесному душному и шумному залу Публичной библиотеки.

Пришел домой в пятом часу - утомленный и с болью в спине. Пообедал, полежал около часу и отправился в Публичную библиотеку. Просидел не больше полутора часов - сопоставлял Конституцию Н. Муравьева с Конституцией Вюртемберга. Возвратился трамваем и мимо Дворца. Выпил чаю, обменялся впечатлениями с соседом - профессором и около 12 ч. лег спать.

14 .IX.

Прекрасный ясный день. Вышел рано - до 10 часов; все магазины заперты. Зашел в I на Невском, в парикмахерскую и узнал, кстати, адрес приятеля С. Р. Жерлова. В публичной библиотеке составил много карточек к протоколам ложи Сфинкса, нашел сведения о приеме С. Волконского. Совершенно неожиданно встретился там с С. П. Григоровой, которая тоже приехала заниматься масонскими документами.

После трехчасовых занятий зашел в вегетарианскую столовую, позавтракал и на трамвае отправился в Исторический архив. Нашел записку А. А. Шилова с тяжелым известием о смерти его жены и с указанием, что он едва ли сможет мне теперь помочь. У меня осталось от А. Л. Видова самое приятное впечатление, и я почувствовал за него искреннюю боль. Необходимо обратиться теперь к В. Н. Нечаеву - тем более, что он капризничает с документами Военного архива. В читальне получил письма Н. Муравьева М. С. Лунину, но не нашел в них того, чего искал,- политических рассуждений. Только второе письмо интересно - меланхолическим настроением 1825 года.

Вечером после обеда и короткого отдыха читал Даиси (88 - 153), стараясь найти более удобный уголок, свободный от людей и насекомых.

15. IX.

Утром написал сочувственное и благодарственное письмо А. А. Шилову. Отправился в Музей Революции, беседовал с М. Б. Капланом и его помощницей о "злобе дня", "проблеме беспартийности". Осмотрел бегло 1-й отдел и выставку 2-го съезда. Ленинградская выставка выигрывает перед московской - в отношении помещения и объема материала, но - как всегда - проигрывает в смысле систематизации; внешнее оформление, вопреки мнению С. И. Мицкевича, удачное, но чувствуется спешная работа и однообразие материала. К сожалению, М. Г. Карноуховой, заведующей отделом декабристов, не было в музее.

После музея успел два часа позаняться в Академической библиотеке, параллельно - описи Дубровинского архива, просмотрел первые заказанные дела. Среди различных копий (преимущественно показаний) нашел сибирскую записку Н. Муравьева о значении тайного общества, до сих пор не известную и вскрывающую интимную внутреннюю связь с Луниным.

В читальне Академической библиотеки не оказалось с [?], и я должен был снова отправиться в Публичную библиотеку; закончил сопоставление текстов Конституции Н. Муравьева и Конституции Вюртемберга.

Перебрался в новую комнату.

16. IX.

День, посвященный Шлиссельбургу. Пасмурно и сыро. На N 12 еду к Смольной пристани, оттуда отправляется экскурсия Губполитпросвета с руководителем Влад. Ник. Зорянко. Он оказывается знатоком русских бастилий, особенно обсто-

стр. 132

---

ятельно изучившим Петропавловскую крепость. Всю дорогу, сидя на палубе парохода и наблюдая берега Невы, мы беседуем о декабристах, о заключенных, об истории крепостей, я сообщаю ему новые данные о размещении декабристов, почерпнутые из бумаг Сукина, и отвечаю на интересующие его вопросы. Он объясняет мне развертывающиеся картины, дает необходимые справки. Минуем Охтенский и Финляндский мосты и едем вдоль линии заводов; проезжаем Ниточную фабрику, разрушенный Семенниковский завод и действующий Обуховский; оставляем за собой Колонию и Рыбацкое. Начинается зелень. Над широкой речной гладью - темное небо, пейзаж угрюмый и однообразный, но не лишенный своеобразной "северной" красоты. Радуют взор сохранившиеся усадьбы и дачи: Зиновьевское, потемкинские "Островки", обвеянные легендами, другие, виднеющиеся сквозь береговую листву. Проезжаем опасные места Ивановских порогов, круто повертываем то вправо, то влево.

Через четыре часа пути вдали открываются очертания Шлиссельбурга, крепость постепенно выступает из-за правого мыса, бросаются в глаза кирпичные здания - водоподъемной башни, каторжной тюрьмы и надзирательного корпуса; последняя стройка лишает впечатлений старинных крепостных стен и башен. За островом уже виднеется Ладожское озеро. Пристаем к городской пристани, сходим на другой пароходик и отчаливаем к крепости. Наша экскурсия невелика, и это облегчает осмотр. В. Н. Зорянко оказывается толковым и знающим руководителем, с сильным и звучным голосом, подчиняющим себе массу и умеющим дать эмоциональный подъем. Мы входим через Государеву башню и идем к цитадели. Старинные новгородско-шведские стены еще носят на себе следы подъемного моста и внутренних ходов. По крутой лестнице поднимаемся в Светличную башню, в предполагаемую камеру Иоанна Антоновича. Здесь, в полуразрушенном каменном мешке, едва освещаемом маленьким окошком, оживают образы царевича Алексея, Евдокии Лопухиной, Бирона, Иоанна Антоновича, Мировича. Спускаемся вниз и узким внутренним коридором второго корпуса проходим в малый двор цитадели; вспоминаем узников начала XIX века, казненных Балмашева и Коноплянникову, садовые занятия народовольцев. Возвращаемся в большой двор цитадели, к яблоне, посаженной Фроленко, к тому месту, где казнили Минакова, Мышкина, Штройльберга, Рогачева, вторых "первомартовцев". Отсюда - в соседнюю часть крепости - к народовольческому корпусу; входим внутрь, осматриваем камеры, вспоминаем мучительный и героический путь народовольцев.

После объяснений я поднимаюсь наверх, чтобы посмотреть камеру В. Н. Фигнер. В. Н. Зорянко уверяет меня, что обстановка осталась на месте, и Музею Революции передали обстановку другой камеры, чуть ли не 3-го корпуса. Быстро проходим мимо церкви и памятника убитым солдатам. К последнему сооружению царского времени - массивному каторжному корпусу, воплощению массовой политической каторги. Заходим на место казни Каллева. Возвращаемся в центральную часть тюрьмы и осматриваем "зверинец" - усовершенствованное место заключения под непрерывным надзором часовых. Последнее впечатление от крепости - страшные карцеры Светличной башни, каменные, темные, сырые и холодные. Выходим из крепости и в виду Королевской башни, различая контуры воздвигнутого памятника, заканчиваем свой осмотр последним аккордом - воспоминанием о поколениях мучеников революции. К сожалению, на осмотр музея не осталось времени.

Обратный путь совершаем под дождем. Холодно и ветрено. Но прекрасна с Невы картина спускающихся сумерек, в которых тонет Петербург, освещаемый вспыхивающими вечерними огнями.

Вернувшись, прочел толковый, но испещренный ошибками путеводитель по Шлиссельбургу, составленный Шакол.

17. IX.

Утром - записи в дневнике и в расходной книжке, которую приходится вести пунктуально, чтобы не выйти из рамок. В публичной библиотеке закончил просмотр масонских протоколов. Думал, что кончены все мои отношения с Рукописным отделением, но на лестнице случайно встретил В., известного знатока архивов, и он указал мне Шильдеровское собрание (я думал, что оно в Академии наук). После попутного завтрака направился в Исторический Архив. Закончил переписку и перевод второго письма Н. Муравьева Лунину, получил новые материалы - прошения Е. Муравьевой и Чернышевой. По окончании занятий тут же, в читальном зале,

стр. 133

---

познакомился с H. Ф. Лавровым, автором прекрасной статьи "Диктатор 14 декабря"; он только что окончил просмотр Конституции Н. Муравьева из бумаг Закревского и сдал ее мне. Мы возвращались вместе - мимо Сенатской и Дворцовой площади, беседуя на декабристские темы. Говорили о его концепции (расчеты Трубецкого в здании Штаба) и, стоя у Дворца, перед зданием Главного Штаба, взвешивали правильность его выводов.

Вечером читал Даиси (155 - 207).

18. IX.

Утром - записи в дневнике, подсчет расходов и письма Е. П-не. Прошу выслать 10 р. - иначе не хватит моих ресурсов.

Первую половину дня посвятил Пушкинскому Дому. Познакомился с заведующим Измайловым, который оказался двоюродным братом Вл. Серг. Бартенева (мы разговорились с ним, беседуя о Н. Муравьеве и муравьевском архиве). Получил кое-какие "наскребышки" из собрания Семеновского. Картотека Б. Л. Модзалевского оказалась временно убранной (для нее делают специальные ящики), и я мог получить библиографические справки только о Г. И. Чернышеве. Хранитель картотеки "С. А." взял мои карточки и обещал отобрать фамилии, какие может. Один из сотрудников Дома Рейнбот обратился ко мне за разъяснением по поводу масонской печати (в связи с обследованием пасквиля, посланного Пушкину).

В Рукописном отделении Академической библиотеки списывал французскую записку Н. Муравьева. Она сжата, но чрезвычайно конкретна и пропитана объединяющей идеей, вскрывает в авторе логичность мышления и дар систематизации - черты, свойственные Н. Муравьеву. При беглом сопоставлении с сибирскими писаниями Лунина обнаруживается большое сходство в содержании: работы Лунина являются развитием идей Н. Муравьева. Невольно возникает предположение об их совместном творчестве в Урихе, особенно если принять во внимание, что примечания к "Разбору донесения", несомненно, муравьевские, инкорпорированы Луниным в его собственноручный французский текст. Задача моей ближайшей работы - тщательно сличить тексты и выяснить сходства и отличия муравьевской и лунинской записок.

Просматривал опись Дубровинского архива и поражался богатством собранного им материала.

Вечером, в Публичной библиотеке, сопоставлял Конституцию Муравьева с Конституцией Бадена. Дома читал записки Поджио. Н. В. Измайлов обещал подобрать мне подходящий материал и указал на архив "Арзамаса" в Обществе ревнителей древней письменности. Подучил письмо от Е. П.

19. IX.

Утром сговорился с С. Я. Гессеном встретиться с ним вечером. В Публичной библиотеке просмотрел опись Шильдеровского собрания и отметил нужные материалы; в читальне прочел часть работы Сидорова об "Арзамасе". В Историческом архиве получил бумаги о правовом положении ссыльных декабристов; делал выписки. Снова - боли и тяжелое настроение.

Вечером был у С. Я. Гессена, просил меня от имени секции сделать доклад, но я решительно отказался. Новые дополнительные справки. Письмо от Лины и от Счастневой - с адресом М.

20.IX.

Написал две открытки - З. П. и М. Д. Весь день - с 11 до 4 ч. д. провел в Рукописном отделении Академии наук, извлекая материал из Дубровинского архива. Вернулся в дождь, промокший и сильно утомленный. Последние дни не высыпаюсь из-за соседа, который поздно приходит и безбожно храпит и скрежещет зубами. Сегодня появился новый сосед - врач из Чехословакии, только что посетивший Толстовокие торжества и приехавший на консультацию к академику Павлову. Он еле-еле говорит по-русски и подавлен отсутствием комфорта. Вечером после короткого отдыха занимался в Публичной библиотеке; окончил статью Сидорова об Арзамасе, сопоставлял Конституцию Муравьева с Тессен-Дармштадтской Конституцией. Был у В. Н. Нечаева и получил его заверения и материал.

21. IX.

Утром в Публичной библиотеке узнал адрес Картавова - хочу навести справки о происхождении его муравьевских материалов. В Рукописном отделении просматривал бумаги Шильдера - они дают мало интересного: большая часть

стр. 134

---

опубликована или не имеет отношения к Никите Муравьеву. В Историческом архиве получил входящие бумаги Петропавловской крепости - много о Н. Муравьеве. Вечером - дома, немного читал Даиси.

Попытка узнать у П. Р. Моласа о муравьевском письме не увенчалась успехом - письмо уже давно продано.

22. IX.

Утром написал письма Лине и Н. В Музее Революции обошел с Карнауховой отдел декабристов, но - увы! - очень мало почерпнул из ее объяснений: такое же неведение в вопросе о происхождении и ценности материала и тоже отсутствие научного изучения, что и у нас, в Москве. Заказал фотографии Никиты Муравьева - с портрета Доу (очаровательным ребенком с матерью) и с акварели Соколова (неудачный). А. А. Шилов передал мне через Карнаухову совет - обратиться в губернские архивы по месту расположения имений Муравьевых; я постараюсь это сделать не столько для выяснения дворянства Муравьевых, сколько для выявления хозяйственной жизни их имений. Кстати, явилась мысль поискать в описях Архива Государственного Совета следов тяжебных процессов Муравьевых. И непременно надо извлечь дело об опеке от Губернского архивного бюро - там могут оказаться экономические материалы.

В Историческом архиве закончил список Сукина и успел извлечь кое-какой материал из других дел. Днем отдохнул - в отсутствие жильцов комнаты. Вечером, в Публичной библиотеке сопоставлял муравьевский проект с конституциями Гессен-Дармштадской и Саксен-Веймарской. Под конец взял книгу Анциферова "Душа Петербурга" и в его вдохновенной характеристике нашел то самое, о чем я утром писал Н-е, а днем непрерывно связывал с декабристами: трагическая сторона Петербурга, связывающая его с безвозвратно ушедшим прошлым.

В конце дня читал "Записки Под." [?] - они показались мне значительно менее интересными, чем в первый раз, сбивающимися на старческую болтовню.

Сговорился с Грековым и Оксманом относительно встречи.

23. IX.

Пользуясь свободным воскресным днем, отправился в Русский музей, его основной художественный отдел. Прекрасный Михайловский дворец- создание Росси - ясный, стройный, художественно тонкий. Четыре часа бродил по его залам, стараясь не пропустить ни одной картины, иначе не приобрел бы общего представления о музее. Передо мной прошла вся история русской художественной культуры начиная с живописцев елизаветинской эпохи и кончая утонченными произведениями предреволюционного периода. Передвижники, когда-то особенно волновавшие в Третьяковской галерее, оставили меня спокойным и равнодушным, мастерство XVIII века заинтересовало; художники последнего периода произвели наиболее сильное впечатление несмотря на то, что я воспринимал их в конце, уже утомленным и менее внимательным. Так же сильно подействовал Суриков с его изображением действующих масс. Постепенная "спиритуализация" живописи, заполнение видимых образов невидимым, все более глубоким и усложненным содержанием - отвлеченных идей и лирических настроений - вот главное, что оставляет содержание этого длинного ряда творческих произведений. Эволюция художественной техники возбуждала во мне меньше внимания, и без подробного комментария (а мне не хотелось слушать экскурсию) трудно ориентироваться в особенностях отдельных течений. Прекрасен белоколонный зал - с его гармоническими линиями и сочетанием золотого, белого и светло-синего цвета.

После короткой передышки - в столовой "Вегетарианец" - поехал к Ю. Г. Оксману, у которого просидел три часа. Он рассказал мне свои выводы о влиянии бабувизма на зарождение Соединенных славян, поделился впечатлениями умственной жизни Петербурга и сообщил о выпускаемых им интереснейших записках Феоктистова. От него - рукой подать - зашел к Н. Ф. Лаврову, обеспечил его содействие для занятий в Архивном Бюро и в течение двух часов обменивался с ним мыслями о взаимоотношениях декабристских течений. Он произвел на меня впечатление чрезвычайно вдумчивого человека - так же, как в своей статье о "Диктаторе 14 декабря".

24. IX.

Утром - в Публичной библиотеке. Разбирал бумаги Жуковского по "Арзамасу" и сразу рассматривал собственноручные псевдонимы участников. Узнал

стр. 135

---

в неразгаданном "Статном лебеде" Никиту Муравьева. И. А. Бычков познакомил меня с В. В. Майковым, хранителем Общества любителей древней письменности, в котором сосредоточены рукописные материалы по "Арзамасу"; но он не очень приветливо встретил мою просьбу - разрешить ознакомиться с имеющимися бумагами: его жена обработала их для печати, он уклонился от окончательного ответа до среды.

Среди шильдеровских бумаг нашел интереснейшее рассуждение об упадке торговли 1823 г. (к сожалению, в копии, из архива Дашкова): автор-фритредер, противник индустриализма, самодержавия и крепостного права. Издана ли эта записка? Вот - прекрасная тема для самостоятельного доклада в экономическом кружке Раниона.

Под дождем отправился на Екатерингофский проспект, в Архбюро - просить разрешения ознакомиться с муравьевским делом по Дворянской опеке. Через Н. Ф. Лаврова познакомился с заведующим и подал заявление. Остальное время провел в Историческом архиве - за делами военного министерства. Вечером читал работу Грекова о хозяйстве Лунина, которую он любезно предоставил мне в рукописи. Был В. Н. Зорянко - я передал ему копию с тетрадки Сукина (декабристы в Петропавловской крепости).

25. IX.

Свежо и грязно - от вчерашнего дождя. Утром поехал в Новую деревню к П. А. Картавову - узнать о происхождении проданных им муравьевских документов. Прорезав Петроградскую сторону и острова, очутился на окраине города, среди деревянных домов и пустырей. Картавов оказался старым петербургским коллекционером, любителем рукописей, обложенным старыми изданиями XVIII века и огромными кожаными папками, хранящими в себе наглядную историю писчебумажной промышленности. Но старый, с подслеповатыми глазами, полный воспоминаний и сокрушений о прошлом, разбитый потерей своей прекрасной библиотеки, он казался осколком старого мира в своем маленьком кабинете, заваленном рукописями - книгами. Обещал мне навести справки по интересующему меня вопросу и кстати поискать новые материалы по Муравьеву и крестьянской реформе.

В Пушкинском Доме просмотрел рисунки Ивановского и получил ничтожные справки из картотеки Модзаловского (она еще не разобрана). Зато ознакомился с разнообразными типами биографических справочников (месяцесловы, списки военных чинов и пр.). В Академии наук закончил просмотр первой партии дубровинских бумаг и опись архива Дубровина. В Историческом архиве получил новые дела петропавловской крепости, разбирался в завещании Лунина. Отправил письмо Е. П-не, вечером, уходя в Щубличную библиотеку, получил повестку и письмо - от Н. и Мурашевской. Письмо Н. подняло настроение, хотя и встревожило. В Щубличной библиотеке сопоставлял проект Н. М-ва с конституциями Саксен-Кобурга и Лихтенштейна.

Вечером, после чая, беседовал с Джервисом о его работе и на всякие темы. Возвращался домой в холодную погоду; тускло мерцали фонари, хлестал дождь, и на Дворцовой площади было пустынно и мрачно. Только что пережитые художественные образы - из книжки Анцыферова - теснились в голове, гармонируя с впечатлениями "петербургские стихии".

26. IX.

В Публичной библиотеке закончил "Рассуждение о торговле" и просмотрел бумаги Мордвинова. В. В. Майков назначил мне встречу относительно бумаг "Арзамаса", и я воспрянул духом. В секретариате Щубличной библиотеки выяснил вопрос об обмене материалами: Стенографические отчеты Г. Д. уже отправлены в Музей Революции. После Щубличной библиотеки поехал в Академию наук. Просмотрел опись Тургеневского архива и нашел там много интересных вещей - письма Н. М-ва, Е. Ф. М-вой и проч.

После обеда поехал на Литейный проспект, к Майкову. Его супруга, забравшая себе материалы "Арзамаса", оказалась упрямой и довольно тупой особой. Несмотря на все мои убеждения, она не согласилась показать материалов, пока не будет напечатано ее исследование. Моему предположению о Статном Лебеде - Н. М-ве она противопоставила глупую версию о кн. П. М. Волконском, не сумев подтвердить ее ни одним доводом. Единственное, что она сделала,- показала протокол об избрании Статного Лебедя (в копии) и этим подкрепила мою гипотезу: Ст. Лебедь

стр. 136

---

состоит в свите, и это иронически подчеркнуто (республиканец-революционер - свитский офицер!). В дальнейшей беседе мне более или менее выяснилась картина "Арзамаса" из новых материалов (конечно, в субъективном преломлении Г. Майковой); очень существенных новостей они не вносят и в крайнем случае можно обойтись без них. И все-таки - досадно! Это - главное и большое огорчение моей "командировки"...

Вечером закончил работу Грекова о хозяйстве Лунина. Я ожидал от нее большего. Сегодня получил перевод от Е. П. и купил билет на пятницу. Осталось два дня для занятий.

27. IX.

Сегодня утром, поговорив с Н. Ф. Лавровым и А. И. Миловидовым по телефону, поехал к Каменному Мосту - в Архив Опеки. Заведующий Архивом встретил меня и угостил чаем; дела оказались неразобранными, и интересующие меня материалы извлечь не удалось. Миловидову (бывший заведующий Виленским музеем и архивом) хотелось сбыть свои бумаги Музею Революции (он говорил о них с С. И. Мицкевичем). Потерял 3 часа без смысла, когда время так дорого. По дороге с интересом рассматривал здание Старого Адмиралтейства.

В Пушкинском Доме не оказалось "Рассуждение о торговле"; все рукописи на экономические темы переданы в Академию. В Академии закончил извлечения из Дубровинского собрания и нашел кое-какие материалы в Тургеневском архиве. Вечером в Публичной библиотеке закончил сопоставление муравьевского проекта с германскими конституциями и читал книгу Анцыферова (к сожалению, не успел кончить).

Остаток дня провел у Б. Д. Грекове, в Озерном переулке. Беседовали о хозяйстве Лунина, о ленинградских архивах, об изучении экономического развития России начала XIX века. Греков - "москвич", ученик Д. М. Петрушевского и поклонник В. О. Ключевского. Он произвел на меня бодрящее впечатление - рассказами о своих работах и общим духом своей личности.

Сильнейший ветер с моря - в течение всего дня. Нева и каналы поднялись и грозили наводнением.

28.IX.

Последний день в Ленинграде. Ветер утих и вода спала. Заканчивал свои занятия. Утром поехал на Фонтанку, попытаться найти дом Туравьевых. Против Шереметевского дворца сохранились три старых двухэтажных дома, по-видимому, начала XIX века; на двух из них - фротоны, во все характерные наличники окон. Какой из трех?.. Фонтанкой и улицей Росси прошел в Публичную библиотеку. В приготовленных масонских бумагах нашел кое-какие материалы. Сговорился о снятии копии с "Рассуждения".

Наконец, в Историческом архиве закончил извлечение материалов из подготовленных дел- главным образом, из входящих бумаг Петропавловской крепости. М. П. Карнаухова обрадовала меня сообщением, что в Музее Революции нашлось два подлинных письма H. M. Муравьева раннего периода; она пришлет мне копии с них. Успел обменяться с Зорянко (он заходил ко мне) впечатлениями от списка Сукина: он далеко не точен.

В ветер и снег покинул Ленинград. Итоги подведу в Москве.

30. IX.

Я - в Москве. Разбираюсь в привезенных выписках и подвожу итоги своей ленинградской командировке. Что я получил от поездки?

1) Я извлек дополнительный материал о Н. Муравьеве, использовав почти все наличные архивохранилища. Особенно важны: а) письма Н. Муравьева Лунину (Ист. арх.) и матери (М. Рев.); б) бумаги, рисующие пребывание Н. М-ва в Пет-ропавл. крепости; в) прошение и письма Е. Ф. и А. Г. Муравьевых, характеризующие отношение родных в период заключения, суда и ссылки (отчасти в подлинниках Ис. арх., отчасти - в копиях Дубр. архива и Пушк. Дома); г) подлинное письмо Гнедича после приговора (Пушк. Дом); д) копия Конституции в делах Закревского (Ист. арх.); е) копии показаний менее значительных декабристов (Дубр. архив в Ак. Наук). Особняком стоят копии двух документов, которые потребуют специальной проверки: сибирской записки, приписанной Н. Муравьеву (не Ленина ли?) и "Рассуждения об упадке торговли 1823 г. (кто автор? И не издана ли?). Остались нерассмотренными, но стали известными

стр. 137

---

протоколы "Арзамаса", которые получают значение в связи с подписью H. M. Муравьева в арзамасских бумагах Жуковского (Публ. Б-ка).

2) Извлек дополнительный материал к вопросу о масонстве Пестеля: а) протоколы ложи "Сфинкса" 1814г., б) копии материалов В.-Уч. архива (в Шильд. собрании).

3) Попутно извлек для Музея материалы о декабристах, размещенных в Петропавловской крепости, и о рядовом Павле Иевлеве, участнике восстания 1825 г. (и приобретает значение в связи с хранящимся у нас копиями его писем).

4) Благодаря обследованию различных архивов (Ленингр. Центр. Историч. Архив, Рукоп. Отдел Академии Наук, Рукоп. Отделение Публичной Библиотеки, Пушкинский Дом, Губ. Архивн. Бюро, О-во любителей древней письменности) и знакомству с различными фондами (Петропавловской крепости, Военного Министерства, Министерства юстиции, Собственной Е. В. Канцелярии, архивов Тургенева, Шиль-дера, Дубровина, Жуковского) я расширил свой архивный кругозор, развил в себе ощущение архивного документа и приобрел инициативу в архивных изысканиях.

5) Я непосредственно познакомился с ленинградскими декабристоведами и в личных беседах воспринял различные типы исследовательской работы: метод широких гипотетических построений и планомерных изысканий Ю. Г. Оксмана, метод широкого охвата архивных материалов Б. Д. Грекова, метод углубленно-тонкого анализа Н. Ф. Лаврова, метод простого фактического выявления и комментирования С. Я. Гессена. Я почувствовал биение пульса исследовательской работы по декабризму и ощутил те проблемы, которые стоят в центре внимания исследователей.

6) Воспринимая город в его исторических памятниках, городских пейзажах, декабристской топографии и уличной толпе, я прочувствовал трагическую сторону Петербурга и связал с ней трагическую судьбу декабризма: неудача декабрьского восстания, со всеми вытекающими последствиями, предопределила крушение империалистической столицы, падение империи бросает ретроспективный свет на историю тайного общества. С другой стороны, ампирный стиль прекрасно воплотил в себе дух декабризма и общий характер юношеской эпохи начала прошлого века, фасады Росси координированы с Конституцией Н. Муравьева, со всем его духовным обликом; и здесь и там - классическая основа в новоевропейской интерпретации, торжественная ясность и простота, гармония и стройность линий.

7) Я завел связи с ленинградскими коллекционерами, которые могут доставить мне документальный материал.

8) Я выяснил, что бумаги Губернских Комитетов целы, находятся в Архиве Государственного] Совета и никем не изучаются.

Примечания

1. С первых же строк дневника 1927 г. в нем встречается упоминание "Н" или "Н-ша", то есть Наташа, с которой Дружинин познакомился в 1926 г. после длительного одиночества и полного отсутствия личной жизни. Из дневника видно, что отношения их складывались непросто. На этот раз колебания проявлялись с его стороны. На причину колебаний проливает свет письмо Дружинина от 22 июня 1942 г. с воспоминаниями о своей жизни: "22 года назад я познакомился с молодой женщиной - умной, талантливой и внешне привлекательной; она была очень активна, обладала художественным вкусом и с успехом начинала научную деятельность. Вступление в брак с N (этой латинской буквой Николай Михайлович обозначает в письме свою жену) принесло ему "не радость, а страдания". Причиной разочарования оказалось несоответствие моральных принципов супругов: "В нравственном отношении она была воплощенным отрицанием всего, что мне было близко и дорого". Все попытки сохранить "семью", сделать брак "настоящим и прочным" оказались тщетны, и в 1939 г. они разошлись.

2. Сестра H. M. Дружинина Зинаида Михайловна, жившая в те годы в Петрограде.

3. Вероятно: политкаторжан.

4. КУТВ - Коммунистический университет трудящихся Востока, находился в Старосадском пер., д. 9 (где сейчас помещается Российская историческая библиотека).

5. В оригинале после этой записи следуют пустые листы.

© library.tj

Постоянный адрес данной публикации:

https://library.tj/m/articles/view/ДНЕВНИК-НИКОЛАЯ-МИХАЙЛОВИЧА-ДРУЖИНИНА-2021-06-09