На всех этапах истории советского общества рабочий класс нашей страны выступал как носитель передовых, революционных традиций. Такие общественные явления, как зарождение и широкое распространение коммунистических субботников, организация социалистического соревнования, ставшего мощным ускорителем социально- экономического развития, шефство города над деревней, и многие другие возникли по инициативе рабочего класса. Его авангардную роль в жизни социалистического общества неоднократно подчеркивал В. И. Ленин. В одной из своих последних работ, в "Страничках из дневника", касаясь взаимоотношений города и деревни, он писал: "Мы можем и должны употребить нашу власть на то, чтобы действительно сделать из городского рабочего проводника коммунистических идей в среду сельского пролетариата"¹ . Далее В. И. Ленин подчеркивал, что "установить общение между рабочими города и работниками деревни, установить между ними ту форму товарищества, которая между ними может быть легко создана, - это наша обязанность, это одна из основных задач рабочего класса, стоящего у власти"² .

Когда Коммунистическая партия провозгласила курс на коллективизацию сельского хозяйства, "общение между рабочими города и работниками деревни" приняло форму непосредственного участия лучших представителей рабочего класса в преобразовании сельского хозяйства на социалистических началах. Рабочие горячо откликнулись на решение ноябрьского (1929 г.) Пленума ЦК ВКП(б) о направлении в деревню "не менее 25 тыс. рабочих с достаточным организационно-политическим опытом"³ . Десятки тысяч добровольцев-рабочих разъезжались во все уголки нашей страны. Колхозники на местах выбирали их председателями и членами правлений колхозов и кустовых объединений; районные партийные и советские организации привлекали их к руководящей работе в райколхозсоюзах и на машинно-тракторных станциях.

Огромное значение имел приезд посланцев рабочего класса промышленного Центра, в частности, для бывших окраин царской России - Казахстана, Средней Азии. После победы Советской власти им предстояло, опираясь на помощь более развитых братских республик, перейти от полуфеодальных отношений к социалистическим. В эти районы поехали рабочие-текстильщики Москвы, Иванова и других городов. Только текстильные фабрики г. Москвы и Московской области послали в хлопковые районы Средней Азии 789 своих лучших представителей⁴ .

В начале 30-х годов мне пришлась работать в правлении Колхозцентра Таджикской ССР и одновременно выполнять общественные обязанности представителя ЦК ЛКСМ Таджикистана. Обстановка в Таджикистане была тогда чрезвычайно сложной. Лишь к лету 1926 г. в этой республике было подавлено в основном сопротивление басмачества. Но и после того какая-то часть баев, торговцев, мулл, помогавших бас-

¹ В. И. Ленин. ПСС. Т. 45, стр. 366.

² Там же, стр. 367.

³ "КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК". Изд. 8- е. Т. 4, стр. 350.

⁴ Московский областной государственный архив (МОГА), ф. 729, оп. 1, д. 771, лл. 1 - 13.

стр. 117

мачам, оставалась в кишлаках. Они продолжали вести подрывную работу в более завуалированной форме, используя темноту и неграмотность местного населения. В Таджикистане по-прежнему сохранялись почти нетронутыми такие полуфеодальные пережитки, как обработка байских земель на издольных началах ("пянджикерство"), остатки "домашнего" рабства женщин и нормы шариата. Даже земельно-водная реформа, проведенная в годы, предшествовавшие коллективизации, коснулась только северной части Таджикистана, примыкавшей к наиболее развитым хлопковым районам Узбекистана. Посланникам русского рабочего класса предстояло в этой южной республике помочь развитию новых отношений между тружениками-дехканами, основанных на равенстве и братстве, изменить психологию единоличника, вовлечь его в коллектив и научить пользоваться техникой.

Интересны судьбы посланцев рабочего класса, которые поехали по путевкам партии в Таджикистан. Там были рабочие-двадцатипятитысячники из Москвы, с Трехгорной мануфактуры имени Ф. Э. Дзержинского. 93 рабочих Трехгорки поехали в эту республику зимой 1929 г., в том числе И. Афонин, Н. Баранова, С. Басагин, Г. Безгин, О. Евполова, И. Козлов, С. Косырев, А. Макаров, Ф. Манжук, Ф. Новиков, Ф. Савин, И. Скибин, Г. Фильчурин и его жена П. Шахова, А. Швайко и другие - ткачи, наладчики машин, электромонтеры. Некоторые из них являлись секретарями и членами бюро цеховых партийных организаций, цеховыми профоргами⁵ . Вот что рассказывали о себе некоторые двадцатипятитысячники. Отец Ивана Козлова был печником, а мать работала прядильщицей на текстильной фабрике. В 1909 г., когда Ивану исполнилось 15 лет, она устроила его на фабрику. Там он присучивал нити основы. Это был изнурительный труд. Позже юноша подружился с передовыми рабочими Ивановым, Федоровым, вместе с ними ходил в февральские дни 1917 г. на сахарный и металлургический заводы Пресни призывать рабочих к забастовке. В зимние ночи 1919 г. И. Козлов охранял Кремль, где работало Советское правительство во главе с В. И. Лениным. Тогда он был красноармейцем 1-го Московского караульного батальона. Как член правления заводского клуба, с затаенным дыханием слушал он речь В. И. Ленина, приехавшего к своим избирателям на Трехгорку. Всею своею жизнью И. Козлов был подготовлен к следующему шагу: осенью 1929 г. он отправился в Таджикистан посланцем от рабочих Трехгорки.

...Многому научила жизнь и другого двадцатипятитысячника с Трехгорки - эстонца Федора Манжука. Его отец скитался в предместьях Нарвы по чужим дворам, работая то у одного, то у другого помещика кузнецом. Федор с детских лет батрачил на тех же помещиков: сначала пас скот, а когда подрос, стал работать поденно - пахал, боронил. В 1917 г. его забрали в солдаты. После свержения Временного правительства Федор стал красногвардейцем, охранял патронный завод на Выборгской стороне в Питере, стоял на страже у ворот Смольного. Когда в дни наступления белогвардейцев на Петроград патронный завод был эвакуирован в Симбирск, Федор участвовал в боях с белогвардейцами. В 1922 г. он приехал в Москву и поступил на Трехгорку рабочим. Когда в конце 1929 г. по всем фабрикам и заводам Москвы обсуждалось решение ноябрьского Пленума ЦК ВКП(б), Манжук принял решение стать двадцатипятитысячником.

Поехал в Таджикистан и С. Косырев. Ехал для того, чтобы "орабочить деревню", как он говорил, перенести на хлопковые поля опыт коллективного труда рабочих, помочь крестьянам организовать колхозы. Очень его беспокоило, как он справится с обязанностями представителя рабочего класса в. деревне. Положим, всю тяжесть единоличной жизни он знал неплохо. Его отца, возчика на Путиловском заводе в Петрограде, уволили за бунт и отправили в деревню по месту рождения. А там земли-то на

⁵ Сводные данные по двум спискам. См.: МОГА, ф. 729, оп. 1, д. 771, лл. 1 - 13, 84 - 85, 90 - 92. Весной 1931 г. в Таджикистан прибыло новое пополнение - руководящие партийные и профсоюзные работники текстильной промышленности. Среди них были посланцы иваново-вознесенских текстильных фабрик: И. Болдин - секретарь президиума областного отдела профсоюза текстильщиков, Д. Барашков - помощник директора по производственным совещаниям фабрики N 2, А. Крупинин, с фабрики "Красный Октябрь", Лопатин - заместитель директора фабрики "Красная Вятка". Приехали также рабочие фабрик имени Ногина, "Красный Прафинтерн", "Яхрома" Московской области и из других текстильных районов. (По личным записям автора за 1931 г.).

стр. 118

полдуши - только три крохотные полоски. В рабочем деле тоже кое-что понимал. Еще мальчиком пошел Косырев по найму, пас скот, затем работал у попа. Трудился он и на торфоразработках, потом в Москву подался. Пока числился на учете на бирже труда, бродил по дворам с колуном и пилой и все же дождался направления на Трехгорку. Тут и началась настоящая его рабочая жизнь: поставили к машине, приняли в партию в 1928 г., выбрали членом бюро цеховой ячейки... Много было тогда рабочих, пожелавших отправиться в деревню, на помощь сельским труженикам. Приходилось отбирать лучших из лучших. Записался и рабочий Трехгорки Г. Безгин. А придя домой, услышал от жены: "У нас же трое маленьких! Куда же ты поедешь за тридевять земель? Ведь ты же беспартийный". "Раз еду, значит, партийный!" - ответил Безгин.

Двадцатипятитысячники ехали в Таджикистан, обогащенные опытом преодоления разрухи после гражданской войны и иностранной военной интервенции, опытом ударного труда с начала первой пятилетки, партийно-массовой работы. Но едва ли все из них ясно представляли себе те трудности, с которыми им пришлось встретиться. Бывшему рабочему с Трехгорки И. Афонину, избранному заместителем кустового объединения колхозов в кишлаке Даган, вблизи Куляба, однажды сообщили, что в 8 километрах оттуда, в Ханабаде, появились басмачи. Афонин быстро собрал людей, и они прискакали в Ханабад. Почти все жители кишлака вышли на улицу, все были взволнованы, а басмачей нет! Обшарили вокруг и ничего на нашли. Колхозники раньше замечали: въедут в кишлак посторонние всадники, из кишлака вроде никто не выезжал, а в кишлаке их не найти: прячут коней по домам, а сами - кто куда. Такой басмач мог выйти с улыбкой навстречу погоне, придержать по местному обычаю стремя коня, чтобы всаднику легче было соскочить с него, и разбери-ка сразу, кто перед тобой - классовый враг, готовый на все, или нет. Скрытые басмаческие элементы особенно были опасны. Часто доходили слухи о том, что в ночь готовится налет басмачей. Партийно-советские работники и колхозный актив собирались на скуп-пунктах, устанавливали ночное дежурство. То была тактика запугивания: поработай под палящими лучами солнца в поле после тревожной и бессонной ночи!

В конце марта 1931 г. банды басмачей переправились через пограничную реку Пяндж и стали продвигаться в глубь республики. Их вел сын эмирского чиновника в Кокташе Ибрагим-бек, который еще в 20-х годах был назначен по решению свергнутого уже эмира "главнокомандующим войск ислама". Среди его соратников были баи, торговцы, бывшие эмирские чиновники, бежавшие ранее за границу уголовные элементы. Ненавидя Советскую власть, они убивали активистов партийно-советской работы и даже женщин, снявших паранджу; топтали копытами коней хлопковые поля; опрокидывали первые тракторы и поджигали их. Особую ненависть они питали к рабочим- двадцатипятитысячникам. Вскоре поздней ночью басмачи нагрянули на кишлак Гулисай. Здесь ночевали члены рабочей бригады из Кзыл-Мазара, прибывшие на помощь колхозникам для проведения посевной. Г. Безгин первым вышел на шум. Когда басмачи спросили его, кто он, Безгин ответил: "Коммунист!" Он" зверски расправились с ним: отрубили пальцы, затем кисти рук, выкололи глаза, вспороли ему живот. Его труп опознали по не отправленному домой письму. Несколькими днями позже по дороге в Гулисай вечером всадники перехватили Ф. Манжука. Ударом свалили его под откос горы, а сами торопились поскорее поймать его лошадь, и только это спасло ему жизнь. Когда он очнулся, то был уже рассвет. Тут и нашли его колхозники и доставили в больницу.

Борьбы шла и на колхозных полях, которые предстояло засеять хлопчатником. О. Евполова, работавшая заместителем председателя райколхозсоюза в Аральском районе, вспоминает: "Ночь. Спим в кабинах тракторов. Вдруг топот. Басмачи. Мы еле успели уйти, а когда вернулись после налета, тракторы повреждены, горючее вылито из бочек, усадьба разрушена". Несмотря на угрозы басмачей и кровавые расправы, двадцатипятитысячники оставались на своих местах среди колхозников и продолжали выполнять свой долг. Они и сами активно участвовали в борьбе с басмачами. Отряд под командованием начальника Аральского отделения НКВД Чекулаева в районе Максум- Абада был окружен басмачами. На выручку им пришел добровольческий отряд, в составе которого был и двадцатипятитысячник С. Косырев. В другой раз тот же добротряд оборонялся от натиска несколькихсот басмачей за дувалами байского поме-

стр. 119

стья, в 3 километрах от Арала. Удалось незаметно послать вплавь по Вахту связного в Уялы, где стоял кавалерийский эскадрон Красной Армии. Басмачи были рассеяны. И. Козлов участвовал в районе Сарай-Камара в преследовании басмачей, похитивших табун колхозных лошадей. Табун был отбит. А позднее совместными усилиями Красной Армии, добротрядов, в которые входили двадцатипятитысячники, и местного населения басмачество было разгромлено, а Ибрагим-бек взят в плен.

В сложных условиях классовой борьбы двадцатипятитысячники доводили до сознания дехкан идеи В. И. Ленина, партии о путях социалистического преобразования сельского хозяйства. Они сами были организаторами первых колхозов и, что особенно важно, организаторами производства и труда в них на новых, еще не изведанных дехканами социалистических началах. Когда Ф. Манжук в начале 1930 г. прибыл в Янги-Базарский район, вблизи Душанбе, там не было еще ни одного колхоза. Посоветовавшись в райкоме партии, он решил поговорить об организации колхоза с единоличниками кишлака Андиган. Нашел переводчика, тот охотно согласился ему помочь. В то время о колхозах говорили повсюду, и жители кишлака пришли на собрание дружно, проявив большой интерес к новым начинаниям Советской власти. "У многих у вас халаты сшиты из красивого сатина с цветами, - говорил Ф. Манжук дехканам. - Я знаю этот сатин. Это мы, рабочие Трехгорки, делали в Москве эту ткань. Мы можем выткать много еще более красивых тканей для вас, жен ваших и детей, потому что мы работаем на машинах, и каждая из них заменяет ручной труд многих..." Переводчик переводил. Вдруг в последнем ряду приподнялся старик и пошел к выходу, а за ним, украдкой сгорбившись, направился другой. "Хлопковолокно мы получаем от вас, - продолжал Федор, - но работаете вы в одиночку, урожаи низкие, и оттого текстильным фабрикам хлопка не хватает. Рабочий класс может дать вам тракторы и машины, а вы подумайте, где им повернуться на ваших единоличных клочках, отгороженных арыками? Объединяйтесь же в колхоз, а мы вам поможет и тракторами и советом". А дехкане тем временем все расходятся и расходятся...

В чем же дело? Оказалось, что переводчик был подкулачником. Он делал вид, что переводит слово в слово, а сам говорил, что в колхозах будут готовить пищу для всех в общем котле, а спать все будут под одним общим одеялом. Не удивительно, что тогда почти все разошлись. Из райкома партии прислали своего переводчика, и дехкане вновь собрались, чтобы разузнать все, как следует. Вновь выступил Манжук, вновь рассказывал он о преимуществах коллективной работы. Вскоре в Янги-Базарском районе был организован первый колхоз. В него вошли и бедняки и середняки. Колхоз назвали "Красный путь", а Ф. Манжука дехкане избрали заместителем председателя. Трудностей на первых порах было много, особенно в организации работ. Поначалу не хотели колхозники использовать европейский сельскохозяйственный инвентарь, завезенный к весне в район, чтобы не отдавать верховых лошадей под упряжку. Но первая же борозда, проведенная самим Федором, им понравилась. И вот назавтра назначена первая в этих местах вспашка земель под хлопчатник конным плугом вместо деревянной сохи - омача. Назначена! Да только приходит Федор в поле на рассвете, а все поле уже вспахано ночью... теми же самыми архаическими омачами. Что делать? Не перепахивать же. К тому же колхозники ночью трудились, старались. Вот тогда-то и понял заместитель председателя колхоза, что показать, а потом назначить срок работы - это еще не все. Нужно убедить колхозников в преимуществе новой техники перед старинными способами земледелия.

Районные организации увлекались порою директивами сверху по вопросам агротехники. И вот приносят как-то в колхоз бумагу с указанием о начале поливки хлопчатника. А колхозники и говорят Манжуку: "Землю-то мы вовремя вспахали, влага в ней еще есть. Надо подождать с поливами несколько дней, а то хлопчатник в рост пойдет, и урожай понизится". Учел он это, и на самом деле урожай хлопка получился хороший. Приходили из других кишлаков единоличники, осматривали поля, хвалили. И теперь уже сами колхозники им объясняли, как они вовремя посеяли хлопок, правильно поливали, а весь их секрет - в дружной работе на коллективных началах.

Большие трудности встречались при работе среди женщин-таджичек. Шариат запрещал им находиться вместе с посторонними мужчинами. Но как же без них обсудить намечаемые преобразования в кишлаке и осуществить их? К вот в кишлаках

стр. 120

Аральского района появляется двадцатипятитыеячница О. Евчюлова, избранная заместителем председателя райколхозсоюза. Она созывала специальные собрания женщин, где призывала их вступать в колхозы и бороться за осуществление прав женщин. Вскоре в колхозах появились свои активистки, которые сами вели разъяснительную работу среди таджичек. А вот что придумал С. Косырев, когда он работал в Уялах. Как объяснить местным женщинам, что колхозы открывают им дорогу к новой жизни? По совету Косырева для женских собраний было построено просторное и уютное помещение из камыша, застланное паласами и с перегородкой для... мужчин-докладчиков. Женщины охотно приходили в это помещение, усаживались на цветастые паласы, слушали, разговаривали между собой, задавали вопросы докладчику. Они тоже хотели трудиться в колхозе. И постепенно женщины стали появляться на колхозных полях все чаще и чаще. Девушки овладевали искусством вождения тракторов. И ничто уже не могло остановить процесс освобождения дехканок от "домашнего" рабства...

С тех пор прошло более сорока лет. Работа в Таджикистане оказалась полезной жизненной школой и для самих посланцев рабочего класса России, многие из которых навсегда связали свою судьбу с сельским хозяйством. Так, С. Косырев, вернувшись по болезни в Москву в 1932 г. и подлечившись, стал работать заместителем директора машинно-тракторной станции в Подмосковье. Не хватало знаний, и он уже в 40-летнем возрасте добился направления в Тимирязевскую академию (помог бывший начальник Трактороцентра Таджикской ССР, ныне министр мелиорации СССР Е. Е. Алексеевский). Да только после сдачи выпускных экзаменов не пришлось ему вернуться к земле. Был июль 41-го года. С. Косырев пошел сначала в партизанский отряд. Потом по решению горкома его вернули на работу директором Вирейской МТС. Позвонил он как-то ночью на агроучасток, а оттуда немец отвечает. МТС пришлось срочно эвакуировать. И снова пошел он в партизаны, а затем добровольцем в армию. Так и прошел с Красной Армией всю войну, а после победы стал работать главным агрономом МТС, затем заместителем главного агронома крупного совхоза под Москвой. Сейчас он на заслуженном отдыхе. О. Евполова тоже на пенсии, проживает в Душанбе, награждена почетной грамотой Верховного Совета республики. С. Басагин по возвращении в Москву работал директором ФЗУ Трехгорной мануфактуры, а позже - заместителем начальника политотдела Омской железной дороги. И. Козлов окончил факультет печати Высшей школы профсоюзного движения ВЦСПС, куда приняли его после профсоюзной работы в Таджикистане; он стал инструктором по печати в ЦК профсоюза текстильщиков, редактором заводской газеты, затем работал в ТАСС.

Недавно я вновь побывал в Таджикистане. Наш самолет летел над заснеженными вершинами Гиссарского хребта, от которого круто вниз, на юг и север, спускаются ущелья с серебристыми водопадами. Вот-вот раскинется под крыльями самолета Гиссарская долина. Невольно вспоминалась она такой, какой впервые увидел ее в начале 30-х годов. Тогда здесь были заболоченные места, рос камыш, водились кобры, а подальше, в диких предгорьях хребта, бродили волки, нападавшие, бывало, и на верховых. Мертвая тишина да орлы в небе. И только изредка попадались то глинобитные строения старожилов, то камышовые шалаши переселенцев. Вокруг них чернели первые распаханные пойменные земли, журчали оросительные арыки, у которых размахивали кетменями одинокие дехкане, да где-нибудь маячила арба, медленно перемахивая своими саженными колесами через арыки и ухабы. Но и эта жизнь замирала с заходом солнца, особенно осенью и зимой, и лишь кое-где мигали керосиновые лампы.

А теперь под крыльями самолета проплывали новые кишлаки с домами европейского типа, среди которых угадывались школы, клубы, чайханы; виднелись серебристая стрела Гиссарского канала и его разветвления, округлые зигзаги асфальтовых дорог, по которым проносились автобусы и автомашины; расстилались спланированные под полив из оросительных каналов и разделанные хлопковые поля, на которых попыхивали сизоватыми дымками тракторы. Курган-Тюбе, когда-то небольшое поселение в центре Вахшской долины у небольшого холма, в районе которого работали двадцатипятитысячники И. Козлов, А. Макаров и другие, стал красивым городом, а поблизости на холме разбит городской парк. В Вахшской долине уже не найти зарослей камышей, они давно распаханы.

стр. 121

В Уялах, у входа в Вахшскую долину, к сожалению, не удалось встретить бывшего председателя колхоза Гулаха Мирзоназарова, вместе с которым работал еще С. Косырев: он уехал накануне в Душанбе. Зато мы долго беседовали с секретарем комсомольской организации Халмурадом Гулямовым. Ныне в колхозе "Уялы" - 2,5 тысячи хозяйств. Он выполняет 1/7 районного плана по хлопку и 1/10 - по шелковичным коконам. В колхозе имеется 9 школ, в том числе 4 десятилетки, гостиница, клуб на 600 мест, библиотека, телефон, больница, аптека, баня. В дома колхозников подводится газ. Председатель колхоза Мамасали Милибаев - аспирант Душанбинского сельскохозяйственного института, в школах большинство учителей - с высшим образованием. И так по всему Таджикистану: куда ни взглянешь, открывалась величественная картина новой жизни и вдохновенного труда. И в том немалая заслуга рабочего класса России, в частности его посланцев - двадцатипятитысячликов.

Можно напомнить слова Л. И. Брежнева, сказанные на III Всесоюзном съезде колхозников: "Выдающаяся роль в победе колхозного строя принадлежит рабочему классу. Он давал крестьянству тракторы, комбайны, автомобили и другую технику, он был и активным борцом за создание и укрепление колхозов. Лучшие его представители, посланные партией в деревню, вместе с крестьянами организовывали первые колхозы. Многие из них посвятили свою жизнь колхозному строительству"⁶ . Рабочие Трехгорной мануфактуры имени Ф. Э. Дзержинского своим самоотверженным трудом в Таджикистане в 1929 - 1932 гг. тоже подтверждают эту высокую оценку. Добрым словом вспомянет их таджикский народ и в год 50-летия образования Советского Союза, равноправным членом которого является Таджикская Советская Социалистическая Республика.

⁶ Л. И. Брежнев. Ленинским курсом. Речи и статьи. Т. 2. М. 1970, стр. 489.

Постоянный адрес данной публикации: