Ты скажешь нам: "Тюрчанку ту я знаю хорошо,

Из Самарканда род ее!" Но ты ошибся, брат...

Хафиз

В 1995 году в журнале "Азия и Африка сегодня" была опубликована статья "Линии судьбы" о талантливой молодой женщине, белоруске Марине Костюкевич(*). И сейчас судьба ее продолжает складываться необычно. Напомним: к тому времени, когда журнал рассказал о ней, она успела проучиться год в школе танца в Дели, стать женой афганца-пуштуна, принять ислам и зарегистрировать брак в московской соборной мечети, родить двух очаровательных девочек.

Как о ней узнали в Индии и Иране? Цветной видеофильм, снятый в Таджикистане, в котором Марина исполняла индийский, афганский, иранский и египетский танцы, демонстрировали многократно в этих странах, умножая сонм ее поклонников.

С замужеством танцы, по требованию ее избранника, пришлось забыть. А жаль! Еще долго зрители могли бы наслаждаться ее совершенной пластикой, редкой музыкальностью, способностью перевоплощаться, вживаться в образы, казалось бы, такие далекие от тех, что были рождены ее национальной белорусской культурой. С танцем пришло и знание языков - хинди, дари, фарси. Она, кстати, хорошо говорит на двух последних (дело в том, что танец на Востоке сопровождается инструментально-песенным аккомпанементом, исполнителю надо про себя повторять текст и "вышивать" на мелодической канве пластический образ). Жаль, что ей не довелось обучить танцу своих детей - двух очаровательных девчушек, унаследовавших музыкальность от матери; а ведь она могла бы стать их первой наставницей в постижении искусства танца.

Рисунок - еще одна творческая страсть Марины. В течение ряда лет она успешно писала гуашью восточные (индо-иранские по стилю) миниатюры и маслом по холсту портреты. В миниатюрах она разрабатывает преимущественно лирические сюжеты. Чувство цвета, тонкое цветотоновое построение композиции, врожденное ощущение гармонии, что очень важно в миниатюре, сделало ее работы значительными. Они привлекли к себе внимание многих людей, в том числе знатоков и ценителей этого замечательного вида искусства Востока. Ее безупречный вкус в подборе цветов, ритмичность в чередовании орнаментальных полос проявились и в отделке костюмов для танцевальных выступлений.

В определении ее новой линии судьбы, связанной с миниатюрой, большую роль сыграли две поездки в Иран. Первая состоялась в 1996 году с помощью фонда Сороса для Белоруссии. Наконец, она получила великолепную возможность совершенствовать мастерство на родине миниатюры. К тому времени прошли выставки ее работ в Афганистане, где она получила диплом Ассоциации художников Афганистана и диплом факультета изящных искусств Кабульского университета.

Министерство культуры Ирана предоставило Ма-

* См. "Азия и Африка сегодня", 1995, N 11, с.54-57.

стр. 63

рине комфортабельный номер в гостинице, кроме того, поскольку одна женщина не должна появляться на улице, ее сопровождала сотрудница министерства. Марина была одета так, как предписано иранке,- черный до пят хиджаб и белый или черный головной платок, плотно прикрывающий волосы.

Летом школа миниатюры закрыта на каникулы, но курировавший маринину учебу заместитель министра культуры г-н Абулькасем Хошру распорядился организовать для нее занятия под руководством известного миниатюриста и ведущего педагога Устада Али Раджаби. Для нее были приобретены нужные краски, кисти, бумага ручной выделки, ее снабдили великолепными монографиями и альбомами с классическими образцами иранской миниатюры.

Первые уроки заключались в проверке учителем способности ученика вести плавную текучую линию, меняющуюся по толщине в зависимости от легкого усилия, прилагаемого к кисти. Именно интенсивностью и частотой линий передается объем в иранской миниатюре, техника "каламгири" - основа основ этого вида искусства. Каково же было восхищение учителя, когда Марина тут же безукоризненно повторила преподанное!

В течение первой поездки уроки длились всего девять дней, но результаты были столь впечатляющими, что Марине сделали предложение приехать уже на полгода, с детьми и мужем, которому на это время обещали подыскать работу. Словом, министерство культуры Ирана взяло на себя содержание всей семьи. Это свидетельство того, как высоко ценят там, в особенности в человеке неиранского происхождения, стремление постичь те или иные стороны культуры Ирана, выразить их по-ирански, а, значит, по- ирански думать и чувствовать.

Вторая поездка состоялась в 1998 году. Теперь белорусская женщина - высокопрофессиональный мастер. Марина пишет в стиле иранской миниатюры, которая по сравнению, например с индийской, более декоративна и менее всего исторична и документальна. Это как раз соответствует лирической, музыкально-пластичной марининой натуре.

В октябре 1998 года в Тегеране состоялась выставка-продажа работ Марины, организованная министерством культуры, Обществом изобразительного искусства и посольством Беларуси в Иране. Ее работы охотно приобретались тегеранской публикой. По-видимому, это объясняется, в первую очередь, магией чужестранки, увидевшей мир их глазами, и многим было лестно иметь у себя единственное в своем роде произведение. Среди покупателей были и представители творческой элиты Тегерана.

И в самом деле, понять этот феномен трудно. Можно ли представить себе, что какой-нибудь человек с Востока (китаец, индиец, таджик) очертя голову бросится в славянскую культуру, прикипит к гармошке, начнет плясать "барыню", лепить что-то вро-

стр. 64

де дымковской игрушки, да еще примет православие?! Вряд ли. Здесь же мы видим такую метаморфозу и симпатизируем ей. Что это - "евразийство"? Нет, это сплошное "азийство" без всякого "евро". Но тогда все становится еще загадочнее.

Естественно, что многие ее сверстники и даже самые близкие люди озадачены: ну зачем девочке, воспитанной в советской школе, комсомолке, разряднице по плаванию, какой-то Восток, да еще ислам! Для них это была чужая культура (да, красивы маринины танцы и ее картинки), но для нее же - своя. Все мы находимся в плену сложившихся стереотипов привычек, воспитания, традиций, социопсихологических ориентации. Марина шла наперекор мнению большинства по властному внутреннему зову, побудившему ее сделать именно этот выбор - единственный для нее.

Говорили ей и так: "Ну, посмотри, как ты, так любящая цвет, яркость, должна будешь запрятать себя с головы до пят во все черное и затеряться в безликой массе". На что она отвечала: "Я хочу этого. Я хотела бы жить там всегда!"

Читатель спросит: ну а как же с работой, где она получит заказ на иранскую миниатюру? Тут как раз все складывается как будто удачно. На всю ее жизнь (пусть она будет как можно длиннее!) хватит иллюстрировать издания и переиздания персидских газелей и бейтов, возможны заказы и из Ирана, затем уже здесь, в СНГ, различные мусульманские организации и фонды намечают сотрудничество с ней.

...Вот и новый рассказ о Марине Аляксандрауне Костюкевич (Ахмадзай) приходится мне закончить недоуменно: что же она такое - Марина? Можно утверждать лишь одно: Восток в ее судьбе прочертил властную линию.

Permanent link to this publication: