Хорезмская археолого-этнографическая экспедиция Академии наук СССР начала свою работу еще в 1937 году. В послевоенные 1945 - 1950 гг. основным объектом ее исследований явился величественный памятник поздней хорезмийской античности - мертвый город Топрак-кала, в первую очередь грандиозное здание дворца шахов Хорезма III века н. э. В 1950 г. раскопки дворца были в основном закончены. Этим был завершен первый этап полевых работ на Топрак-кала. Началась работа по описанию фондов экспедиции по архитектуре, строительному искусству, разнообразным ремеслам, одежде, украшениям, оружию, монументальной скульптуре и живописи, нумизматике и особенно памятникам древнехорезмийской письменности. Это, однако, не привело к перерыву полевых исследований. Полевые работы были лишь перенесены на новые объекты.

За годы раскопок Топрак-кала значительно выросли научные кадры экспедиции. Многие молодые ученые прошли в составе экспедиции путь от студента-практиканта до руководителя раскопок крупного объекта. Новые кадры дали возможность вести работы одновременно на многих памятниках.

*

Экспедиция может подвести значительные итоги в области изучения Сарыкамышской впадины и русла Узбоя - каспийского протока Сарыкамышской дельты Аму-Дарьи, в просторечье нередко именуемого древним каспийским руслом этой реки. Исследование памятников, расположенных вдоль русла Узбоя, показало, что эта река, несомненно, существовала на протяжении неолита и бронзового века (IV - II тысячелетия до н. э.). Прекращение существования Узбоя падает на конец этого периода, во всяком случае, не позднее середины I тысячелетия до н. э. Об этом говорит почти полное отсутствие вдоль русла находок, относящихся к античному времени. Надо полагать, что в античное время на Узбое не было не только оседлых поселений, но и торгового пути, возникшего здесь лишь в X - XI вв. н. э., в эпоху расцвета средневекового Хорезма.

Богатый результат дало исследование средневековых памятников Узбоя, особенно раскопки караван-сараев Ак-яйла (X - начало XIII в., раскопки 1951 г.) и Талай-ханата (X - XIV вв., раскопки 1952 г.). Оба эти караван-сарая представляют собой круглые сооружения из камня и жженого кирпича с расположенными в центре кирпичными цистернами для воды. Водоснабжение караван-сараев осуществлялось за счет атмосферной влаги, собиравшейся с окружающих такыров (глиняная площадка среди песков) при помощи специальных водосборных желобов. Особенно существенным является тот факт, что эти сооружения расположены близ Узбоя и что караван-сарай Талай-ханата, действовавший и в послемонгольский период - в XIII - XIV вв., имел ту же систему водоснабжения. Это показывает, что после монгольского нашествия, в XIII - XIV вв., Узбой как река по-прежнему не существовал.

Для окончательного решения вопроса о хронологии Узбоя существенное значение имеют работы экспедиции в Сарыкамышской впадине. Наше исследование позволило в основных чертах восстановить историю ирригационной сети Сары-

камыша. Установлению раннего этапа ее истории содействовали раскопки расположенного в юго-восточной части Сарыкамышской впадины раннесредневекового укрепления Зенги-баба. Исследование стратиграфии этой крепости, построенной хорезм-шахами на рубеже XII и XIII вв. и запустевшей после монгольского нашествия, показало, что после монголов если и произошло некоторое затопление Сарыкамыша, то оно далеко не достигло того уровня, который необходим для образования стока в Узбой. Заполнение водой Сарыкамыша в гораздо большем масштабе произошло в конце XIV в., после разрушения ирригационной системы Хорезма в результате нашествия Тимура, когда не регулируемые человеком воды Аму-Дарьи хлынули в Сарыкамыш не только по Дарья-лыку, но и по всем старым руслам древней Сарыкамышской дельты и подняли уровень озера до абсолютной отметки 50 - 52 м, что могло вызвать на рубеже XIV и XV вв. кратковременный прорыв вод в Узбой.

Эти выводы экспедиции подтвердило проведенное в 1954 г. обследование крепости XIV в. на северном берегу впадины Ассаке-Каудан - северо-западного залива Сарыкамыша, глубоко врезающегося в плато Устюрт. Южная часть крепости на рубеже XIV и XV вв. оказалась" на 9 м смытой водами залива, стоявшего также на отметках не меньше 50 - 52 м над уровнем океана. На этом уровне Сарыкамышское озеро держалось очень недолго и на протяжении XV - XVI вв. колебалось между абсолютными отметками 10 - 15 и 20 - 30 метров. К этому времени и относятся постройка и функционирование ирригационных сооружений, базировавшихся на водах Сарыкамыша. Для истории гидрографической сети Сарыкамыша представляет значительный интерес открытие экспедицией древней дельты Канга-Дарьи и позднесредневекового каньона Даудана. Исторические данные позволяют предполагать, что сарыкамышская ирригация была создана туркменским племенем адаклы-хызыр.

Наши материалы дают возможность установить, что "поворота Аму-Дарьи в Каспийское море" в XIII - XVI вв. не было. Был вызванный разрушением ирригационных сооружений Хорезма неоднократный прорыв излишка амударьинских вод в Сарыкамышскую котловину, причем только один раз, после нашествия Тимура, на рубеже XIV и XV вв., на очень короткий срок уровень воды в Сарыкамыше достиг отметок, допускающих образование стока в Узбой.

Для истории гидрографической сети Хорезма значительный интерес представляют осуществленные нами в 1954 г. совместно с геоморфологами исследования восточной, правобережной части древней дельтовой области Аму-Дарьи, так называемой Акчадарьинской дельты, геологически более древней, чем протоки западной, Присарыкамышской дельты Аму-Дарьи. Акчадарьинская дельта начинается веером сухих древних русел к югу от гор Султан-Уаз-Даг, одним из основных протоков обходит эти горы с востока и затем вновь распадается на большое количество русел, впадающих в восточную части южного берега Арала. Исследование показало, что часть русел Акчадарьинской дельты была заполнена водой и существовала в неолите и бронзовом веке одновременно с протоками Присарыкамышской дельты и Узбоем, о чем свидетельствует наличие на берегах акчадарьинских протоков многочисленных поселений этого времени. Более поздние памятники античного времени представлены, как и на Узбое, очень незначительными находками керамики кочевых племен. Следов античных оседлых поселений и караванных путей не обнаружено вовсе. Средневековый материал локализуется, как и на Узбое, вдоль караванных троп и свидетельствует о том, что современная караванная дорога, идущая вдоль древнего русла Акча-Дарьи на Нижнюю Сыр-Дарью, возникла уже около X века.

Исследование района соприкосно-

вения русел Акча-Дарьи с руслами Жанга-Дарьи (один из южных протоков Сыр-Дарьи, впадавший с востока в юго-восточный угол Арала) показало, что в древности южные протоки дельты Жанга-Дарьи, по-видимому, впадали в Акча-Дарью. В XVIII в., когда, как известно, Жанга-Дарья была вновь обводнена, сыр-дарьинские воды потекли по нижним отрезкам восточных русел Акча-Дарьи, превратившихся, таким образом, в целую систему длинных озер, часть которых была использована каракалпаками для орошения полей.

Находки бронзового века сделаны на всех руслах южной и северной части дельты Акча-Дарьи. Особенно обильны остатки первобытных поселений там, где русла обходят с двух сторон возвышенность Кокча, и в урочище Камысты, где начинается северная часть дельты. Помимо многочисленных находок отдельных фрагментов керамики и кремневых орудий, датируемых бронзовой эпохой, в 1954 г. открыто 44 стоянки бронзового века, относящихся к различным этапам истории тазабагъябской и суярганской культуры, и 4 стоянки неолитической, кельтеминарской культуры.

В 1954 г. были впервые открыты в районе поселений бронзового века остатки ирригационных сооружений и следы планировки полей, датируемых временем от середины II тысячелетия до начала I тысячелетия до н. э. Таким образом, впервые удается установить наличие многочисленных памятников первобытной ирригации, детальное исследование которых поможет разрешению вопроса о происхождении орошаемого земледелия в Средней Азии. Уже сейчас Можно сказать, что ирригационные сооружения, относящиеся к различным периодам бронзового века, существенно отличаются друг от друга; можно проследить переход от примитивных канав, проведенных на небольшое расстояние от боковых протоков Акча-Дарьи, к большим каналам, тянущимся на 5 - 6 км, выведенным из более крупных русел и по размерам мало уступающим каналам античного времени.

Удается также установить на исследуемой территории существование в одно и то же время ряда племен, в культуре которых прослеживаются существенные различия. Большое значение для решения вопросов этногенеза имеет установление факта одновременного существования памятников тазабагъябской культуры, близкой (хотя и нетождественной) к срубной культуре Поволжья и андроновской культуре Казахстана, и раннесуярганской культуры, обнаруживающей связи с культурами бронзового века Северного Ирана и Закавказья.

Значительный интерес для этнической истории населения древнего Хорезма представляет открытие первого могильника тазабагъябской культуры - второй половины II тысячелетия до н. э. (могильник и стоянка Кокча 3). Сейчас раскопано 16 погребений; добыты многочисленные, богато орнаментированные сосуды, бронзовые украшения - браслеты, застежки, - бронзовые шилья и наконечники стрел. Исследование добытого при раскопках антропологического материала позволяет заключить, что тазабагъябцы Кокча 3 отличались по своему типу от андроновцев Казахстана, как и от носителей срубной культуры (к которой очень близка керамика Кокча 3), обнаруживая большое сходство с типами неолита и бронзового века Северного Ирана (пещера Хоту, Дамган, Астрабад). Не исключено, что это обусловлено смешением кокчинских тазабагъябцев с носителями раннесуярганской культуры, несомненно, связанной с югом.

Исследования 1954 г. показали, что район пустыни к северу от основного массива "земель древнего орошения" правобережного Хорезма представляет собой богатый "заповедник" памятников первобытной культуры.

На "землях древнего орошения" на западной и восточной окраинах Хорезмского оазиса нами велись в 1951 - 1954 гг. раскопки ряда памятников, относящихся к различным

периодам хорезмийской античности. Объектами раскопок были развалины городов и укрепленных поселений Кюзели-гыр (VI - V вв. до н. э.), Калалы-гыр N 1 (рубеж V - IV вв. .до н. э. - начало и. э.), Калалы-гыр N 2 (рубеж IV - III вв. до н. э.), Кой-Крылган-кала (то же время), Гяур-кала близ гор Султан-Уаз-Даг (II в. н. э.) и многослойные памятники, имеющие как античные, так и средневековые слои - Куня-Уаз и Шах-Сенем.

Параллельно с раскопками специальными отрядами и партиями велось изучение прекрасно сохранившейся ирригационной сети этих поселений. Вокруг развалин Кой-Крылган-кала, на древнем канале, продолжающем современный канал Кельтеминар - крупное ответвление правобережной магистрали Шура-хан-яб или Пахтаарна, - были обнаружены многочисленные, прекрасно сохранившиеся планировки древних полей, датируемых IV - III вв. до н. э. - классической древнекангюйской эпохой. Поля, открытые на других, более поздних ответвлениях древнего Кельтеминара, датируются позднекушанской эпохой, III - IV вв. н. э. Планировка их имеет другой, более сложный и разнообразный характер, свидетельствующий о прогрессивной системе полеводства.

Еще более убедительно выступают те же черты прогрессивного полеводства при анализе изменения ирригационных систем на протяжении античной эпохи - между серединой I тысячелетия до н. э. и серединой I тысячелетия н. э. Каналы архаического периода, VI - IV вв. до н. э., характеризуются огромными размерами, достигая ширины 30 - 45 м между береговыми валами. Огромные каналы, идущие параллельно отмирающим протокам правобережной Акчадарьинской дельты Аму-Дарьи, хорошо прослеживаются в районе древнего Кельтеминара. Магистральные каналы идут по краям огромных щитов такыровидных дельтовых суглинков, окаймленных древними протоками и грядами тяжелых аллювиальных и субаэральных песков. Поэтому, как правило, архаические каналы имеют распределительную и оросительную сеть лишь с одной стороны, причем ответвления каналов отходят под прямыми углами.

Лишь в позднекангюйскую и особенно кушанскую эпохи - на рубеже нашей эры и во II - IV вв. н. э. возникает новый, более совершенный тип ирригации. Он характеризуется значительно более узкими (между береговыми валами 10 - 15 метров) и глубокими магистральными каналами, не связанными непосредственно с дельтовыми протоками и располагающимися не по краям, а по средней линии вышеупомянутых дельтовых суглинков. В соответствии с этим распределительная и оросительная сеть лежит не с одной лишь стороны магистрального канала, а с обеих, и не под прямым, а под острым углом к нему. Эта гораздо более экономная и совершенная система орошения в основных чертах уже предвосхищает средневековую, характеризующуюся лишь еще большей экономией труда строителей, а также экономией воды.

Таким образом, к концу антично-рабовладельческой эпохи в Средней Азии, как и на Западе, в Средиземноморье, уже создаются материальные предпосылки перехода к феодальному строю.

Существенным является открытие двух строительных горизонтов древнейшего из наших городищ - Кюзели-гыра, причем строительное дело нижнего из них, датируемого VI - началом V в. до н. э., характеризуется рядом черт, резко отличающих его от строительного дела классического Хорезма. Так, стандарт сырцового кирпича здесь совершенно иной: господствует не квадратный (40 × 40 × 10), а прямоугольный кирпич размером 50 × 25 × 12 см; вместо характерного для классического периода открытого очага мы имеем здесь двухкамерный очаг - печь; преобладают плоские перекрытия, наличие сводов пока не установлено.

Большой интерес представляет сохранившаяся в северной части городища мощная глинобитная стена, относящаяся, видимо, к раннему

этапу истории городища. Эта стена не была использована в древности по назначению. Немедленно после постройки она была засыпана тонкоотмученной глиной (илом), видимо, извлеченной из каналов при их очистке, и превращена в еще более мощный вал - цоколь более поздней, хотя и относящейся к той же эпохе, стены. Первоначальная стена, благодаря этому прекрасно сохранившаяся, существенно отличается от известных нам многочисленных аналогичных сооружений кангюйской эпохи. Ее бойницы имеют не стреловидную, а прямоугольную форму. Они выложены не в кладке из сырцового кирпича, а в пахсе (глинобитная кладка); расположены в два яруса, но не в двух, а в одном этаже стрелковой галереи и т. д. Если прибавить к этому архаический характер керамики и исключительное обилие бронзовых скифских стрел, вытесняемых позднее пращевыми камнями, которых в Кюзели-гыре совсем нет, архаический Хорезм выступает перед нами наделенным целым рядом специфических черт. Судя по верхнему строительному горизонту Кюзели-гыра, датируемому также V в., переход к квадратному кирпичу завершается уже на протяжении этого столетия. Вообще гораздо хуже сохранившаяся архитектура верхнего горизонта Кюзели-гыра во многом сближается с архитектурой классического кангюйского периода.

Богатый материал для истории архитектуры дали результаты раскопок памятников классического периода: дворцового здания и городских стен Калалы-гыр 1, датируемых рубежом V и IV вв., и Кой-Крылган-кала, постройка которой относится к концу IV и III вв. до н. э. Особенно много материалов дали раскопки последнего памятника, представляющего собой башнеобразное цилиндрическое здание диаметром 42 м при сохранившейся высоте до 8 м над окружающей равниной, обнесенное снаружи круглой стеной (диаметр внешнего кольца - 86,5 м) с девятью башнями. Площадь внешнего кольца застроена многочисленными комнатами неправильной планировки, хотя в общем и подчиняющейся радиальному принципу. Судя по характеру находок, этот внешний комплекс помещений был использован в первую очередь для размещения слуг и рабов.

Совершенно иной характер носит планировка центрального башнеобразного здания, имевшего два этажа, нижний из которых почти полностью сохранился. Помещения этого этажа с мощными стенами и величественными двойными сводами из сырцового кирпича имеют строгую планировку. Вход в нижние помещения был с внешней стрелковой галереи верхнего этажа. По диаметру, по линии запад - восток располагался центральный свод здания, разделенный посередине поперечной стеной с арочным проходом. На обоих концах центрального свода располагались по обе стороны двухмаршевые лестницы, ведущие, как отмечено, на второй этаж и открывающиеся во внешнюю стрелковую галерею. Чрезвычайно интересны обнаруженные впервые окна, освещавшие помещения нижнего, цокольного этажа, расположенные в торцовых стенах всех сводов, кроме северного. Оконные ниши, расположенные ниже линии бойниц стрелковой галереи, вели внутрь, наклонно, через шестиметровую толщу внешней стены. Надо отметить, что центральное здание и помещения внешнего кольца имеют различную хронологию. В помещениях центрального здания найдены вещи, целиком относящиеся к периоду его постройки - к рубежу IV и III вв. до н. э. Внешнее кольцо застраивалось постепенно. Лишь немногие комнаты западной части внешнего кольца имеют культурный слой, синхронный центральному зданию. Все остальные были построены и заселены позже.

Помещения внешнего кольца существовали более 300 лет после постройки центрального здания, в то время как в последнем жизнь прекратилась сразу после сооружения. Это напоминает судьбу дворца Топрак-кала, также, как известно, запустевшего вскоре после постройки, в то время как расположен-

ный у подножия дворца город жил после этого не менее 400 лет. Однако нельзя забывать, что мы имеем дело с сооружениями различного характера, и объяснение запустения дворца Тоорак-кала (перенос резиденции шахов Хорезма) неприложимо к Кой-Крылган-кала. Наиболее вероятной гипотезой здесь является предположение, что Кой-Крылган - памятник погребального культа. Внешнее кольцо помещений, застроенное позднее, связано с развитием большого храмового хозяйства, которое прекратило свое существование на рубеже I и II вв. н. э., возможно, в связи с событиями, связанными с вхождением Хорезма в состав Кушанской империи.

Остановимся на характеристике наиболее интересных находок. Отметим прежде всего найденную в одном из помещений внешнего кольца Кой-Крылган-кала краткую надпись, по-видимому, самую древнюю из пока известных надписей не только в Хорезме, но и в Средней Азии в целом. Надпись вырезана на хуме (пифос - крупный сосуд для хранения жидкостей), под венчиком, нанесена. Хорошо читаемыми письменами арамейского происхождения. Чтение ее (Y) spbr(d)k, Aspabarak или Aspabadak. Слово, несомненно, иранское. Оно может быть переведено "Едущий на коне" или "Сидящий на коне", и в том и в другом случае являясь собственным именем, вероятно, владельца хума. Наряду с документами хорезмийского архива III в. н. э. и парфянского архива в Нисе I в. до н. э. эта надпись III в. до н. э. является вкладом в быстро пополняющуюся историю письменности древних народов Средней Азии. Самыми древними образцами хорезмийской монументальной живописи, примерно на три столетия предшествующими широко известной росписи Топрак-кала, являются "миниатюрные фрески" Кой-Крылгана, найденные в 1954 г. в парадном помещении южной части внешнего кольца, в слое, относящемся к последнему периоду жизни памятника. Среди фрагментов росписей выделяются два миниатюрных изображения женских голов.

Богаты находки разнообразных произведений прикладного искусства классического Хорезма. Особенно много находок больших сосудов для вина, по своей форме напоминающих вьючную флягу, но отличающихся от прежде известных нам находок этого типа тем, что плоская сторона фляги украшена барельефной композицией, сюжетной - или орнаментальной. Особенно интересны две фляги, найденные на полу центрального свода Кой-Крылган-кала, близ восточного входа. Одна из них украшена рельефной композицией, центр которой занимает бородатая голова в профиль, влево, а в поле (сохранилась только левая половина) - изображение грифона с туловищем коня. На другой баклаге - растительно-орнаментальная композиция. Одной из ранних находок на Кой-Крылган-кала, сделанной еще в 1950 г. во время разведки, явился рельеф с изображением всадника с копьем наперевес, в скифском головном уборе.

При раскопках Калалы-гыр 2 обнаружен памятник классического искусства Хорезма - фрагмент керамического рельефа, изображающий охотничью сцену с фигурой всадника на верблюде в центре. Эти композиции, предвосхищающие на много столетий композиции "сасанидского серебра", приоткрывают завесу, скрывающую от нас исчезнувший мир хорезмийского эпоса в мифологии.

Для находок Кой-Крылган-кала характерны кувшины, ручки которых украшены головой льва, миниатюрные сосуды, горлышко которых оформлено в виде человеческой головы, и многочисленные фрагменты полихромных керамических ритонов с протомами коней и грифонов.

Раскопки Кой-Крылгана обогатили прекрасными образцами нашу коллекцию древнехорезмийской терракотовой скульптуры. Среди десятков найденных статуэток отметим и статуэтку женского божества с фиалом и миниатюрной амфорой в руках. Эти атрибуты были неизвестны нам ранее. Они отсутствуют у многочисленных хорезмийских изображений богини плодородия Анахиты.

Весьма вероятно, что это - изображение богини виноделия Мины, смутные сведения о культе и мифологии которой сохранил нам знаменитый хорезмийский ученый X - XI в. Абу Райхан ал-Бируни. Отметим также крупную, сидящую, поджав ноги, женскую статуэтку в пышной, богато украшенной одежде и весьма оригинальную статуэтку обезьяны с детенышем, выполненную весьма реалистически и в своеобразной, необычной для Хорезма манере. Необычно и гончарное тесто - зеленовато-серая тонкоотмученная глина. Возможно, что перед нами импортная статуэтка. Обе только что упомянутые статуэтки относятся к верхнему слою Кой-Крылгана и могут быть датированы II - I вв. до н. э.

Исключительный интерес представляет найденная в окрестностях Кой-Крылгана крупная терракотовая голова старухи, выполненная с большим реализмом. Характерно, что совершенно аналогичная голова, но изготовленная из камня, была найдена в 1952 г. на городище Ку-ня-Уаз. По-видимому, это - изображение какого-то хтонического божества, образ которого был связан с загробным культом. Исключительно богаты находки художественных памятников зароастрийского погребального обряда. В 1950 г. на Кой-Крылган-кала была сделана первая находка оссуария первых веков до н. э., представляющего керамический квадратный ящик для костей, увенчанный женской фигурой в половину натуральной величины. Многочисленные находки фрагментов таких оссуариев завершились находкой в 1953 г. полностью сохранившегося керамического оссуария, увенчанного мужской фигурой в натуральную величину. С аналогичным оссуарием, видимо, связана керамическая маска, найденная также в 1953 г. в окрестностях Кой-Крылгана.

Значительный интерес представляет открытое уже давно (в 1939 г.), но подвергнутое систематическим раскопкам в 1953 г. большое кладбище оссуариев на городище Калалы-гыр 1 и датируемое в целом более поздним, чем оссуарии Кой-Крылган-кала, кушанским временем (I - III вв. н. э.). Для оссуарных погребений были использованы развалины древней, датируемой рубежом V и IV вв. недостроенной городской стены и датируемого тем же временем и также недостроенного здания дворцового типа. Есть основания предполагать, что постройка этой крепости была начата ахеменидским правительством и не закончена в связи с падением власти ахеменидов в Хорезме. Форма для изготовления алебастровых рельефов здания дворцового типа сохранилась так же, как и форма длю отливки крупной головы грифона. При раскопках 1953 г. на Калалы-гыр было найдено свыше ста оссуарных погребений разнообразного типа - как изготовленных из песчаника, сырой глины и алебастра, так и керамических. Среди них встречаются различные типы, из которых надо отметить бочонкообразные, с отверстием в торце, саркофагообразные, на 4 ножках, с квадратным отверстием в верхней крышке и подквадратные, с конической верхней гранью, завершающейся круглой крышкой с изображением птицы. Этот последний тип близко напоминает гораздо более поздние оссуарии из Семиречья. Обильный краниологический материал, добытый раскопками в Калалы-гыр, а также менее значительный, но весьма интересный материал из Калалы-гыр 2, Куня-Уаза и Канга-кала, обработанный Т. А. Трофимовой, проливает свет на историю формирования антропологического типа населения Хорезма и представляет большой исторический интерес. В исследуемый период к двум европеоидным типам (суббрахикранному и длинноголовому, длиннолицему) примешиваются в различной пропорции два других, неевропеоидиых типа. Добытые при раскопках 1950 г. в дахме Калалы-гыра 1 черепа II - III вв. н. э. оказались в основном принадлежащими малорослым представителям индо-дравидоидного, прогнатного типа, известного для Хорезма III в. н. э. по скульптурам "зала темнокожих гвардейцев" Топрак-кала. Среди черепов IV - V вв. н. э. из

Куня-Уаза и Канга-гыра преобладает совсем другой антропологический тип - длинноголовый монголоидный, близкий к неолитическому населению Северного Китая и к носителям карасукской культуры поздней бронзы на Верхнем Енисее. Видимо, появление этого типа в Хорезме было связано с движением эфтаитских племен. Впрочем, наличие монголоидной примеси в Хорезме можно констатировать и раньше. Находка в 1952 г. с Гяур-кала в слое II в. н. э. скульптурной головы в скифском головном уборе, бесспорно, свидетельствует о наличии довольно значительной монголоидной примеси. В IV - V вв. на окраинах Хорезма появляются значительные компактные группы монголоидного населения, сыгравшие впоследствии крупную роль в формировании современных европеоидных групп населения Хорезма - узбеков и туркмен.

*

Нельзя не остановиться на характеристике результатов раскопок самого крупного памятника средневекового Хорезма - средневековой столицы Куня-Ургенч. Раскопки были в основном сосредоточены на территории Таш-кала - квартала Куня-Ургенча, восстановленного после страшного разгрома города Тимуром и существовавшего до XVII века. На Таш-кала были заложены три больших раскопа.

Результаты раскопок ярко рисуют полную драматизма историю столицы Хорезма за последние семь столетий. Вскрыто основание минарета 1011 г., сохранившееся вплоть до опоясывавшего его мраморного кольца, и остатки синхронной ему раннесредневековой мечети - основания стен, полы из жженого кирпича, пирамидальные каменные базы колонн. Выяснилось, что предположение о том, что до конца XIX в. стоял раннесредневековый минарет, неверно. Чингис-хан разрушил и это сооружение, сохранившееся лишь до упомянутого мраморного кольца. Минарет был восстановлен лишь в XIV в., одновременно с постройкой сохранившегося и до сих пор большого Куня-Ургенчского минарета Кутлуг-Тимура. В районе минарета обнаружены следы страшной резни, которую Чингис-хан учинил населению героически сопротивлявшегося города. В XIV в. был восстановлен не только минарет, но и мечеть, получившая совершенно иной архитектурный облик. Двор мечети был окружен аркадами, опирающимися на мощные кирпичные столбы. После вторичного разрушения мечети, связанного с нашествием Тимура, она была вновь восстановлена, но место пышных аркад заняли деревянные столбы, опирающиеся на грубо отесанные каменные базы.

Яркую картину того упадка, который переживала культура Хорезма XV - XVII вв., дают также два южных раскопа, где был вскрыт ряд городских кварталов с улицами, рынками, жилыми домами богатых купцов и бедных ремесленников. Характерно, что дома построены преимущественно из повторно употребленного кирпича XIII - XIV вв. на рыхлом глиняном растворе; замечательная резьба по алебастру, характерная для XII - XIII вв. и сохранившаяся и в XIV в., сменяется грубым и бедным рисунком, наносившимся штампом. Черты упадка сказываются и в керамике. Исчезают характерные для XIV в. полуфаянсы. Однако на протяжении всей позднесредневековой истории Ургенча ярко выступают черты широких международных связей, особенно связей с Китаем.

Результаты раскопок в Куня-Ургенче, как и исследование позднесредневековых памятников Узбоя и Сарыкамыша, вскрывают тяжелые последствия разрушений времен нашествий полчищ Чингис-хана и Тимура и последующих феодальных войн и набегов кочевников. Но вместе с тем эти исследования показывают, как простые трудящиеся люди - земледельцы Сарыкамыша, ремесленники Старого Ургенча в жестоких условиях бесконечной феодальной резни снова и снова совершают героические трудовые подвиги, восстанавливая старые и создавая новые ирригационные системы, восстанавливая из пепла города.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Found source (search robot):

Publication author(s) - С. П. ТОЛСТОВ:

Comments: