Интерес к истории ислама в России, к его месту и роли в социальной и политической жизни нашей страны, к непростым взаимоотношениям русской и мусульманской культуры растет с каждым днем. По мере удовлетворения этого интереса мы все больше и больше узнаем о выдающихся мусульманских деятелях и мыслителях, определявших лицо "российского ислама", его значение и развитие. Среди них одно из первых мест принадлежит талантливому и самобытному реформатору, видному общественному деятелю, педагогу и публицисту Исмаил-бею Гаспринскому (1851 - 1914), которого часто также называли Исмаил-Мирза Гаспралы и "дедушка тюркской нации".

Исмаил-бей Гаспринский родился 8 (20) марта 1851 года в Крыму, в деревне Аджикой близ Гаспры, в семье небогатого прапорщика Мустафы Гаспринского, в 1853 году удостоенного чина подпоручика и внесенного в дворянскую родословную книгу (кстати, он был из рода обедневших татарских мурз). Учился Исмаил в сельской мусульманской школе (мектебе), затем в медресе Бахчисарая, в гимназиях Симферополя и Воронежа, наконец, в военной гимназии (кадетском корпусе) в Москве. Однако в возрасте 14-15 лет он прерывает учебу и возвращается в Бахчисарай, где несколько лет преподает в медресе Зинджерлы(1). Он много читал из Герцена, Чернышевского, Белинского и Писарева, русским языком владел, как родным крымско- татарским. В 1871 году Исмаил отправился в Стамбул "за приобретением высших знаний", но вскоре оказался в Париже, где поступил на учебу в Сорбонну, работал переводчиком в рекламной "конторе объявлений" и секретарем у жившего тогда во Франции И. С. Тургенева. Дружба с великим русским писателем, который во многом помог своему незаурядному молодому сотруднику, лингвистически и литературно одаренному, оказала большое влияние на Гаспринского. Он сблизился с французскими либералами и даже социалистами, впоследствии воплотив свой опыт общения с ними в книге "Беспристрастный взгляд на европейскую цивилизацию" (Бахчисарай, 1885). В ней он попытался наметить пути преодоления зависимости Востока от Запада. Из Парижа (а в 1874-1875 годах из Стамбула) Гаспринский писал корреспонденции для русских газет Петербурга, Москвы и Одессы. Возвращаясь на родину, проехал через Алжир, Тунис, Египет, Грецию; в Стамбуле он задержался примерно на год, близко познакомился с идеями вождя мусульманской реформации Джамаля ад-Дина аль- Афгани и проникся сочувствием к либеральному течению "новых османов". Вернувшись в Крым, он стал учителем, но природные способности, присущая ему энергия и многолетний опыт жизни за рубежом побуждали его к общественной активности. В 1878 году Исмаил Гаспринский был избран городским головой Бахчисарая.

ИЗ ДАЛЬНИХ СТРАНСТВИЙ ВОЗВРАТЯСЬ

Еще за рубежом Исмаил-бей задумывался об издании в России общемусульманской газеты. Натолкнувшись на сопротивление властей, он не отступил, а продолжал сотрудничество с рядом российских газет (даже издал сборник статей по вопросам литературы и политики), а также совершил поездки в Нижний Новгород и Казань, где встречался со многими татарскими просветителями и предпринимателями. Его идею издания газеты одобрил выдающийся ученый и просветитель Шигабутдин Марджани, а финансовую поддержку предоставили Закир и Шакир Рамиевы - золотопромышленники, много сделавшие впоследствии для просвещения мусульман,

стр. 66

в частности - изданием в Оренбурге газеты "Вакыт" и литературного журнала "Шура" либерального направления.

В 1881 году Гаспринский опубликовал в Симферополе книгу "Русское мусульманство. Мысли, заметки и наблюдения мусульманина". Указывая на наличие 10 миллионов мусульман в пределах России, "исповедующих одну и ту же религию, говорящих на наречиях одного и того же языка и имеющих один и тот же социально-общественный быт, одни и те же традиции", автор выражал убеждение в том, что "в будущем, быть может, недалеком, России суждено будет сделаться одним из значительных мусульманских государств, что, я думаю, нисколько не умалит ее значения как великой христианской державы". Впрочем, он задавался следующими вопросами: "Чем должны быть татары, русские мусульмане, в отношении к русским и обратно русские в отношении к ним? К какой разумной хорошей цели стремится русская власть в отношении к инородцам-мусульманам?... Должны ли русские и русские мусульмане жить рядом на одной земле, под одним законом, как случайные спутники, соседи, или между ними следует развить более близкие родственные отношения, как между детьми великой семьи народов нашего обширного великого отечества?"(2).

Иногда складывается впечатление, что Исмаил-бей как бы подслушал наши сегодняшние споры и дискуссии, настолько точно формулирует он суть традиционных проблем российско- мусульманских отношений, настолько безошибочно нащупывает наиболее болезненные точки и острые противоречия совместной жизни русских и мусульман в рамках единого социума:

"Провидение передало и передает под власть и покровительство России массу мусульман с богатейшими землями, делает Россию единственной посредницей между Европой и Азией, наукой и невежеством, движением и застоем". Но отсутствие у России "строго намеченной, последовательной политики... принесло немало горьких плодов как для нас, русских мусульман, так и для нашего отечества... Русское мусульманство не сознает, не чувствует интересов русского отечества; ему почти неведомы его горе и радости, ему непонятны русские общегосударственные стремления, идеи". "Не грустно ли в самом деле, - спрашивал автор, - что русское господство не ведет мусульман к прогрессу и цивилизации?" Он писал об этом с болью, ибо считал, что русские как народ относятся к мусульманам более "гуманно и чистосердечно", нежели западные европейцы: "Служащий или образованный мусульманин, принятый в интеллигентном обществе, торговец в среде русского купечества, простой извозчик, официант в кругу простого люда - чувствуют себя одинаково хорошо и привольно, как сами русские, не тяготясь ни своим происхождением, ни отношением русского общества, так что образованные мусульмане, имевшие случай знакомиться с разными европейскими обществами, наиболее близко, искренне сходятся с русскими людьми"(3).

Хотелось бы напомнить, что автор писал обо всем этом со знанием дела, ибо успел к моменту выхода книги побывать в разных частях России, поучиться в нескольких отечественных и зарубежных учебных заведениях, не говоря уже о том, что он почти шесть лет провел в Европе и на Востоке.

Вместе с тем Гаспринский развернул в книге целую систему доказательств бесполезности и вредности насильственной ассимиляции и русификации мусульман, выступив за широкое развитие образования на татарском языке, вслед за которым придет к мусульманам также и знание России, ее языка, ее законов и культуры, что приведет к общности идей и интересов, послужит основой для "сближения нравственного на почве равенства, свободы и образования". О том, что последует в этом случае дальше, красноречиво свидетельствовало следующее его предсказание: "Если цивилизацию Востока водворили на Запад римляне и арабы, то, может быть, Провидение предназначило русских и татар к водворению западной на Востоке". Поэтому он рекомендовал ликвидировать "недоверие и невежество", мешающие "сердечному сближению русских мусульман с Россией", распространять знания среди мусульман путем их обучения в мусульманских школах и на татарском языке, одновременно поощрив "всякие издания на мусульманских наречиях"(4).

ПРОПАГАНДИСТ И ПРОСВЕТИТЕЛЬ

Изложенное выше кредо русско-мусульманского сближения и лояльного сотрудничества Исмаил Гаспринский всю свою жизнь отстаивал в статьях, публиковавшихся в различных газетах и журналах, прежде всего в симферопольской газете "Таврида", где, в частности, было предварительно изложено и основное содержание его книги "Русское мусульманство". Но, конечно, наиболее подробно и фундаментально Гаспринский излагал свои взгляды в основанной им газете "Терджуман" ("Переводчик"), первый номер которой появился в Бахчисарае 10 (22) апреля 1883 года. Сначала она выходила один раз в неделю, затем три раза, а потом и ежедневно. Газета печаталась на крымско-татарском и частично на русском языках. Там же, в Бахчисарае, Исмаил-бей издавал на крымско-татарском языке еженедельник "Миллет" ("Нация") и с 1908 года журнал для женщин "Алеми нисван" ("Мир женщин"). Но главным рупором его идей оставалась газета "Терджуман", которая выходила в 1883-1918 годах без перерыва и была чрезвычайно популярна среди мусульман России и за ее пределами(5).

Эта газета, появившаяся в год столетия присоединения Крыма к России и после Берлинского конгресса 1878 года, продемонстрировавшего желание западных держав потеснить Россию на Востоке, отстаивала, наряду с интересами мусульман России, также интересы России на Востоке. Значительная часть тиража распространялась среди мусульман Египта, Индии и других стран, а 12 зарубежных мусульманских изданий, по свидетельству самого Гаспринского, "постепенно и дословно" перепечатывали всю информацию о России, которая появлялась на страницах "Терджуман". Там же, начиная с 1887 года, Исмаил-бей печатал своего рода роман в письмах "Дар уррахат" ("Страна отдохновения"), где от имени вымышленного "муллы Аббаса из Ташкента" заявлял, что "за англичанами в Египте нет ни права завоевания, ни права религиозного, ни права родства. Их пребывание в этой стране покоится только на захвате; этому сочувствовать никак нельзя"(6). Характерно, что в романе в качестве положительных героев упоминались вождь махдистов Судана Мухаммед Ахмед и "славный шейх" Абд аль-Кадир, руководивший борьбой алжирцев за независимость. В этом же фантастическом романе один из героев попадал в тайное мусульманское государство, замкнутое горными хребтами на юге Испании, но сумевшее самостоятельно приобщиться к достижениям науки и техники, таким как трамвай, телефон, электричество, банки.

Придуманная Гаспринским социальная утопия не была случайной. Она четко вписывалась в общую линию

стр. 67

его борьбы за прогресс и просвещение, за модернизацию мусульманского общества и быта, путь к которым он видел прежде всего в обновлении методов обучения мусульманской молодежи, в приобщении мусульман, особенно - молодых, к достижениям европейской культуры, конечно, при сохранении ими своего лица и достоинства, национальной и религиозной самобытности. В школе, основанной им в Бахчисарае в 1884 году, он ввел новый (звуковой) метод обучения арабскому алфавиту, благодаря которому дети выучивались грамоте за несколько месяцев, на что в традиционных мусульманских школах уходило иногда до трех лет и более. Этот "новый метод", обозначенный арабо-персидским термином "усул-и джадид", дал название ("джади- дийя", "джадидизм") всему либерально-обновленческому движению мусульманского реформаторства в России XIX века. "Гаспринский проявил себя как гениальный педагог, а его школа в Бахчисарае стала образцом для всех медресе джадидов в России, Турции и других мусульманских странах", - считают известные западные исламоведы Александр Беннигсен и Шанталь Лемерсье-Келькеже.

Исмаил-бей сам написал первый "новометодный" учебник, по которому вел преподавание в медресе у себя в Бахчисарае. Характерно, что он при этом обращался к опыту российских университетов и видел суть реформ, как писала Л.Р. Полонская, "не только в новых методах обучения грамоте, но и во введении преподавания в медресе общеобразовательных дисциплин (географии, истории, естественных наук, арифметики с планиметрией, педагогики, русского языка и российского законоведения)". Он даже предлагал привлечь к преподаванию выпускников-востоковедов университета Петербурга или Лазаревского института восточных языков в Москве. "Влияние медресе на мусульманское общество, - подчеркивал Гаспринский, - значительно сильнее, чем влияние любого университета на европейское общество", так как мектебы и медресе в качестве весьма авторитетных учреждений у мусульман "пользуются их симпатиями и доверием и освящены вековыми традициями".

Деятельность Гаспринского как педагога и просветителя получила широкий отклик во всех мусульманских регионах России. Количество "новометодных" школ росло в Крыму, на Кавказе, в Поволжье и Приуралье, позднее - в Средней Азии. В 1912 году только в Казанской губернии из 1088 мусульманских школ 90 процентов были "новометодными". А в 1916 году их было уже свыше пяти тысяч по всей империи. Они во многом способствовали быстрому росту грамотности среди мусульман: в 1897 году, например, уровень грамотности среди мусульман Татарии превысил 20 процентов, а Казань в качестве одного из культурных центров ислама соперничала со Стамбулом, Каиром и Бейрутом. По данным британских исламоведов, в 1911 году "новометодные" мусульманские школы в России отличались от классических гимназий лишь тем, что в первых изучали арабский и персидский языки, а во вторых - латынь и древнегреческий.

ДУХОВНАЯ ЭВОЛЮЦИЯ

Непростая обстановка, в которой пришлось жить и работать Исмаилу Гаспринскому, как и его отнюдь не прямолинейный жизненный путь, дали основание для самых разных определений его деятельности, в том числе необоснованных и несправедливых. Его называли "модернистом", "западником" и "либералом", одновременно считая "основоположником российского пан- тюркистского движения" и даже "первым идеологом пантюркизма". Реальность была куда сложнее. В молодости он, сын российского офицера и сам московский кадет, увлекался идеями панславизма, будучи во Франции "переболел" либерализмом, в странах ислама проникся реформаторскими идеями мусульманского обновленчества, но также и антизападными настроениями, симпатиями к угнетенному Востоку и освободительным устремлениям "новых османов". По возвращении на родину, знания и приобретенный за рубежом идейный багаж он поставил на службу поиска путей разрешения проблем и задач мусульман России. Он выступал за модернизацию российского мусульманского общества путем использования западных методов и достижений культуры и поэтому многим казался "либералом". Однако, защищая в прессе и устных выступлениях интересы Российской империи, необходимость сотрудничества с царским правительством и верности ему, Исмаил-бей как бы отступался от "западничества" и "либерализма". Особенно ярко это проявилось, например, когда он наладил печатание Корана в Бахчисарае и распространял тысячи его экземпляров не только в России, но и в арабских странах, Османской империи, среди мусульман Индии, а также когда защищал идею союза России с Ираном и Османской империей в брошюре "Русско-восточное соглашение", опубликованной им в Бахчисарае в 1896 году.

В этой брошюре он, продолжая во многом идеи своей книги "Русское мусульманство", в то же время делал упор на необходимости сближения России с ведущими исламскими государствами. Некоторые положения брошюры поражают актуальностью именно сегодня, через 100 с лишним лет после ее появления. "С Запада, - писал Гаспринский, - на мусульманско-русский мир надвигается Европа... Если же посмотреть, с какой бессердечностью Европа угнетает весь Восток экономически, становясь зверем каждый раз, когда дело коснется пенса, сантима или пфеннинга, то становится очевидным, что Востоку нечего ждать добра от Запада... Сеять недоверие и вражду к России среди мусульман, выставлять ее истребителем и беспощадным врагом ислама и западной культуры - прямой расчет европейцев. Они ловко и систематически эксплуатируют -прошу извинения у русских и восточных дипломатов - недоразумение в отношениях между мусульманами и русскими. Недоразумение это роковое и чрезвычайно выгодно для Европы. Грабить экономически весь Восток, держась на дружеской ноге, и ослаблять Россию периодическими войнами с мусульманами, снаряженными и вооруженными западными друзьями - вот политика, от которой Запад во всяком случае ничего не теряет"(7).

Отмечая, что "Коран не был помехой союзу турок с англо-французами, а Евангелие не воспрепятствовало императору Николаю Павловичу войти в дружественное соглашение с Турцией", Исмаил-бей утверждал: "Для мусульманских народов русская культура более близка, чем западная... Мусульманин и русский могут еще вместе или рядом пахать, сеять, растить скот, промышлять и торговать; их умение не слишком разнится, но рядом с европейцем мусульманин должен обнищать и стать батраком, как оно и есть". Далее он писал: "Западу выгодно и он доволен, если в России и на Востоке находятся исторические, географические и теологические мотивы к взаимной вражде и недоверию. Но не будет ли лучше поискать в той же истории и географии мотивов к взаимности и согласию?"(8).

стр. 68

Процитированные высказывания Гаспринского были результатом его давних раздумий. Он систематически излагал их на страницах газеты "Терджуман", начиная с 1883 года. И они, как представляется, убедительно опровергают "западничество", приписываемое Исмаил-бею. В то же время защита им на страницах той же "Терджуман" идеи единства тюркских народов свидетельствует не о его "реакционности" или "проосманских" симпатиях. По мнению ряда исследователей, идея тюркской общности возникла у Гаспринского еще в молодости под влиянием панславизма и вовсе не имела антирусской направленности. Несомненно, окончательное ее формирование произошло не без воздействия впечатлений от пребывания Исмаил-бея в Стамбуле в 1874-1875 годах, а позже влияния на его взгляды младотурок. Им был выдвинут лозунг: "Дильде, фикирде, иште бирлик" ("Единство языка, мысли и действия"). Иными словами, сплоченность тюрок должна была, по его мнению, носить лингвистический, духовный и практический, но не религиозный характер. Уже в этом плане он не был "проосманом", так как официальной идеологией Стамбула тогда был панисламизм, то есть единство всех мусульман-суннитов под эгидой султана-халифа.

Что же касается отношения Гаспринского к Османской империи и Ирану, то оно исходило из его концепции русско-восточного соглашения: "Ведь ряд столкновений и войн России с Востоком в последние два столетия, дав громадные результаты в смысле освобождения и улучшения быта восточных христиан, не приблизил нас к разрешению вопросов чисто русской пользы и чисто русской нужды... Представим себе, что Россия вошла в искренние, дружественные отношения с Турцией и Персией. Дружба эта отразилась бы весьма чувствительно на отношениях к Египту и арабскому миру - с одной стороны, и на Афганистан и индомусульманский мир -с другой". Исмаил-бей напоминал при этом, что "союз между белым царем и Халифом мусульман совершенно перепутает карты, коими привыкли играть в Европе". Он цитировал в этой связи выходивший тогда в Париже орган младотурок "Мешверет" ("Совещание"), считавший возможным "согласовать" позиции соседей по Черному морю и Кавказу: "Мы не чувствуем никакой вражды к России. Она имеет свою историческую миссию, а мы, со своей стороны, озабочены охраной нашей независимости и достоинства".

Автор завершал свою брошюру рекомендациями, вполне сохраняющими свое значение и сегодня: "Для государств и народов, призванных историей находиться в ближайших отношениях к мусульманским народам - будь то в форме соседства, союза с ними или господства над ними, - вовсе не безразличны должны быть доверие и симпатии, враждебность и недоверие этого особого многомиллионного мира... От доброго мнения мусульман Россия никогда ничего не проиграет, но извлечь пользу может... Россия может быть и развиваться сама по себе без всяких союзов и соглашений, но не в таком положении мусульманские государства"(9).

МНЕНИЯ ОППОНЕНТОВ

Разумеется, далеко не все мусульманские деятели одобряли подобную позицию Гаспринского. Наиболее резко о ней отозвался известный башкирский историк и политический лидер Ахмет- Заки Валидов, хотя в 1912 году в "Терджуман" была помещена положительная рецензия на его книгу "Империя тюрок и татар". Через 35 лет после этого Валидов, давно ставший к тому времени турецким профессором 3. Валиди Тоганом, вспоминал "как говорили о выраженном подобострастии (по отношению к русскому правительству. - Р.Л.) Исмаил-бея (Гаспралы)... также о том, что нам опасно поддерживать русских в их стремлении сблизиться с нами на правах старшего брата, позволять им любить и одновременно предавать и обманывать нас"(10).

В словах Валидова частично отразилось действительно имевшее место осуждение частью российских мусульман компромиссности и примиренчества Гаспринского, его лояльности к властям России. Но еще больше в них горечи и разочарования эмигранта, потерпевшего неудачу в политической борьбе, которую он вел в России в 1916-1923 годах. Много в этих словах и господствовавших в Турции в 1947 году антирусских и пантюркистских настроений, а также - страха перед СССР. Характерно, что в мемуарах Валидова, завершенных в 1969 году, Гаспринский упоминается не раз, но всегда положительно. И это не случайно: как крупнейший историк-тюрколог, Валидов, конечно, понимал огромное значение и роль Гаспринского в истории ислама и тюркских народов России.

В западной литературе утвердилась точка зрения, что Исмаил-бей будто бы был неискренен в выражении своих симпатий к России, что он якобы искусственно приспосабливался к требованиям царской цензуры, а это ему "стоило молчания и отказа от права непосредственного выражения своих политических взглядов". На самом же деле он, дескать, был "противником русских" и "Запад, несомненно, представлялся ему образцом для подражания". Открытую же борьбу против России он считал "невозможной и вредной", по крайней мере до поражения России в войне с Японией в 1905 году. Впрочем, Александр Беннигсен, наиболее часто излагавший подобную точку зрения, ее же и опроверг в 1985 году в своем предисловии к оксфордскому изданию "Русского мусульманства", заявив, что "стремление Гаспринского к русско-мусульманскому сотрудничеству оказалось лишь иронией судьбы".

К сожалению, это во многом соответствует действительности. Царские власти не прислушались к советам Исмаил-бея и не последовали его дальновидным и глубоко продуманным рекомендациям, более того - нередко травили его как якобы "сепаратиста", "панисламиста" и "агента Турции", особенно ожесточенно после выдвижения кандидатуры Гаспринского в 1910 году на присуждение Нобелевской премии мира. Проклинали его и мусульманские консерваторы, которые считали "вероотступничеством" его призыв к изучению светских наук и русского языка, к согласию с "иноверными" россиянами. Но больше всего поносили его миссионеры-"ассимиляторы", понимавшие, что проводимые Гаспринским меры по обновлению культуры мусульман, модернизации их быта и развитию системы образования на родном языке укрепляют их национальную и религиозную самобытность, не оставляя шансов для "деисламизации" и насильственной ассимиляции.

ШИРОТА ИНТЕРЕСОВ

Можно лишь удивляться, сколь много в этих условиях все же сумел сделать Исмаил-бей как педагог, просветитель и публицист, как искусно выдерживал последовательную и принципиальную линию своей газеты. Он подчеркивал цивилизаторскую миссию России и надеялся на превращение империи в дружную семью равноправных народов при сохранении их национального лица, самобытности религии и

стр. 69

культуры, родного языка и традиций. В "Терджуман" затрагивались самые разные вопросы - просвещения, школьного дела, строительства мечетей, положения женщин-мусульманок в России и за рубежом, состояния здравоохранения и экономики в мусульманских регионах России, эмиграции мусульман из России и их положения (обычно -бедственного) за ее пределами. Много внимания уделялось событиям на Востоке и в Европе, разоблачению практики западных колонизаторов в странах ислама. Для мусульманской интеллигенции всей России, читавшей "Терджуман" больше и дольше других газет, имел значение и сам язык, употреблявшийся Гаспринским и впоследствии названный на первом съезде мусульман России в мае 1917 года "общетюркским" (он был практически понятен большинству тюркских народов и представлял собой сочетание близких друг другу крымско-татарского и несколько упрощенного османо-турецкого). Как отмечал сам Гаспринский, этот язык понимали тогда от Балкан до Великой Китайской стены, "от босфорских лодочников до верблюжьих погонщиков Кашгара".

Особо следует указать на отношение Исмаил-бея к межнациональным столкновениям. В нескольких статьях, коснувшись, например, армяно-тюркской резни в Азербайджане в 1905 году, он прямо указывал, что "тут не обошлось без злой провокации, без нашептывания дурных людей". А в октябре 1913 года газета напечатала его "Привет армянскому народу" по случаю 1500-летия письменности и 400-летия книгопечатания в Армении. Это было очень характерно для Гаспринского: он всегда отвергал "память кровавых побед" и "память насилий", но призывал радоваться "культурным просветительным начинаниям". Вместе с тем он не стоял в стороне и от социальной жизни, организовав в 1904 году профсоюз печатников в Бахчисарае - первый в России, а в 1905-1907 годах -два съезда крестьян Крыма. Он призывал мусульман к активности, приводя в своей газете хадис со словами пророка: "Один день, проведенный на страже народного интереса, угоднее Аллаху, чем сорок дней поста и сорок ночей молитвы".

Поэтому в газете "Терджуман" немало места отводилось, наряду с общими проблемами религии и культуры мусульман, чисто практическим вопросам их повседневного быта и нелегкой жизни. Казахам и киргизам в газете прямо указывалось на преимущество оседлого земледелия переселенцев из России и Украины перед кочевым хозяйством местных жителей, неспособных уберечься зимой от холода и голода. "Время кочевания для киргизов миновало безвозвратно, - писала "Терджуман", - теперь оно является анахронизмом, это не больше как привычка нескольких веков". Подробно рассказывая о русско-туземных школах и о поездках мусульман Самарканда и Ташкента по России, "Терджуман" не забывала и о тех муллах и шакирдах медресе, которые были первыми учителями, литераторами, авторами учебников, учредителями благотворительных обществ, народных школ и театров, подчеркивала необходимость сближения мусульманских интеллигентов, которые, обучаясь по-русски, "плохо знают родной язык и совсем не знают родной грамоты", с широкими массами мусульман.

ПРИЗНАННЫЙ ЛИДЕР

Гаспринский был фактически главным лидером движения обновленцев - джадидов, с 80-х годов XIX века охватившего большинство мусульман Крыма, Поволжья, Приуралья, в меньшей степени - Средней Азии и Кавказа. Начавшись с учреждения "новометодных" школ, это движение стало постепенно принимать социально-культурный и религиозно-реформаторский характер, во многом подготовленный такими мыслителями как Ш.Марджани (1828-1889) и А.К.Насыри (1825-1902). Однако в значительной мере именно Гаспринский придал движению джадидов современный характер, многократно увеличив его стремление не только к религиозному и культурному, но и к социальному и моральному обновлению. Возникшие после 1905 года газеты и журналы джадидов учились на примере "Терджуман" и лично у Гаспринского практически всему.

Движение джадидов неизбежно должно было политизироваться в обстановке революционных событий 1905-1907 годов в России. Тем более, что до этого оно крепло в борьбе с "кадимистами" (сторонниками "старого", по-арабски - "кадим"), за которыми следовало большинство мусульманского духовенства, отвергавшее "новшества" джадидов и осуждавшее все идеи и выступления Гаспринского. Кадимисты стремились к объединению и позднее создали партию "Сират аль-мустаким" ("Истинный путь"), и стали издавать журнал "Дин вэ магишат" ("Вера и жизнь"), в котором открыто относили Россию к "дар аль-харб", то есть к враждебной правоверным "стране войны", тем самым подчеркивая недопустимость всех попыток Гаспринского достичь согласия с царскими властями. Против этих консерваторов, которых, кстати, поддерживали наиболее реакционные и антимусульмански настроенные представители царских властей, Исмаил-бей всю жизнь вел последовательную и непримиримую борьбу, причем делал это корректно и цивилизованно.

На тайно состоявшемся в августе 1905 года в Нижнем Новгороде всеобщем съезде мусульман, первом в России, была создана партия "Итти-фак аль-муслимин" ("Согласие мусульман"). На следующем съезде в январе 1906 года в Петербурге был принят ее устав, а на третьем съезде (там же) в августе 1906 года была принята программа партии, во многом сходная с программой русской партии кадетов. Это даже дало повод уральским большевикам назвать партию "татарским кадетизмом в чалме и тюбетейке". Гаспринский играл ведущую роль на всех трех съездах, став признанным лидером и идеологом партии. Но он практически стремился ее деполитизировать, выступал "против классовых распрей", за "обеспечение культурного развития мусульман" и решение их религиозных проблем. Во многом это объясняется двойственным отношением Гаспринского к революции 1905 года. С одной стороны, есть сведения, что он был связан с участниками революции (например, с Нариманом Наримановым) и материально им помогал. С другой стороны, он уже в конце 1905 года разуверился в успехе революции, сказав призывавшим его к действию молодым радикалам: "Революция произошла, но не победила. Жизнь осталась такой, какой была. Поэтому надо подождать лучших времен". За эту позицию Исмаил-бей подвергся ожесточенным нападкам со стороны левого крыла джадидов (в основном связанного с русскими эсерами), именовавшего его "лакеем автократии". Но Гаспринскому было не впервые отбивать атаки и справа, и слева.

К тому же, последующие события подтвердили его правоту. Он не хотел терять возможность все же достичь русско-мусульманского согласия и поэтому не желал разрыва с российскими властями. Именно поэтому где-то в 1907 году он заявил: "Мусульмане не будут устраивать против России революцию и не будут предателями в ее глазах". Поддерживая многие мусульманские

стр. 70

газеты и журналы более радикального направления, он, тем не менее, оставался всегда в рамках легальности и умеренности, осуждал насилие, демагогию, открытую вражду, призывал все проблемы решать рационально, с позиций разума и взаимопонимания. Он всегда вставал выше личных обид и претензий. Например, когда власти в 1908 году запретили еженедельник "Ватан хадими" ("Слуга отечества"), с 1906 года соперничавший с "Терджуман" по влиянию и критиковавший Гаспринского "слева", Исмаил-бей основал в 1908 году в Бахчисарае газету "Миллет" ("Нация"), более радикальную, чем "Терджуман", а во главе ее поставил Хасана Сабри Айвазова, бывшего издателя "Ватан хадими".

Гаспринский не ограничивался только проблематикой мусульман России: он выезжал в 1908 году в Египет, ав 1911 -в Индию. В Каире он выдвинул идею созыва всемирного мусульманского конгресса, которая была поддержана египетским хедивом Аббасом II Хиль-ми и рядом видных мусульманских авторитетов. Был даже создан комитет по подготовке конгресса. Но он так и не был созван из-за, как считал Гаспринский, противодействия Англии, Франции и России. Справедливости ради надо напомнить, что созыву конгресса отнюдь не способствовали и разногласия между самими мусульманами: османский султан Абдул-Хамид был против участия в конгрессе арабских представителей, которые требовали выборности халифа, а виднейший египетский реформатор Рашид Рида даже обвинил Гаспринского в попытке оттеснить его, Риду, от руководства панисламским движением.

Это все не означает, что поездки Исмаил-бея в Египет и Индию оказались безрезультатными. Там он выступал со статьями в прессе; в Бомбее провел ряд показательных уроков в мусульманской школе, применяя звуковой метод обучения арабскому алфавиту. Об этом восторженно писала мусульманская пресса России, Египта, Индии.

МАСШТАБЫ ЛИЧНОСТИ

Гаспринскому довелось пережить и славу, и дискредитацию, и признание его заслуг, и отступничество бывших единомышленников. Вряд ли правы М.В. Иордан и С.М. Червонная, утверждая, что "политические идеи и теории Гаспринского принадлежат XIX столетию, апеллируют к тем идеалам и гражданским ценностям, с которыми прощалось человечество, вступая в период классовых битв и революций". Тем более, что эти же авторы признают его наследие "актуальным в наши дни", особенно - в поиске "путей, ведущих к сближению и культурному сотрудничеству народов России". Это верно. Но вместе с тем хотелось бы подчеркнуть, что Исмаил-бей вовсе не был мыслителем-одиночкой, чьи идеи только сейчас оказались созвучны времени. Наряду с заслугами педагога, публициста и социального теоретика, важной стороной его деятельности было воспитание последователей, учеников и продолжателей. Некоторые из них, такие как Юсуф Акчура и Али Мардан-бей Топчибаши, эмигрировали в Турцию, став идеологами пантюркизма. Другие, в их числе упоминавшийся Хасан Сабри Айва-зов и Осман Акчокракли, остались в СССР и впоследствии погибли в период репрессий 30-х годов, а ранее, в 1928 году, был казнен председатель ЦИК и Совнаркома Крыма Вели Ибрагимов, начинавший трудовую жизнь наборщиком в газете "Терджуман". Влияние Гаспринского испытали и многие, казалось бы, далекие от него и разные люди, такие как Гаяз Исхаки, Фуад Туктар, Марсаид Султан-Галиев, Резаутдин Фахретдинов, сыгравшие видную роль в культурной, религиозной и политической жизни мусульман России.

Исмаил-бей многое предвидел и еще более предчувствовал, особенно в последние годы жизни. В его статьях в "Терджуман" за 1910-1914 годы говорится, что на борьбу с турками Россия потратила "слишком много сил, нужных ей самой для внутреннего возрождения и развития своей культуры", что "созданные русской кровью" балканские государства вряд ли "будут всегда на стороне России", что помогая разрушению Османской империи, Россия невольно содействует превращению "восточного вопроса" в "русский вопрос", когда ей придется столкнуться на Востоке, лишенном силы, с германской мощью, капиталами и техникой Германии. И в этом конфликте "без ускоренного ... подъема общей культуры и образованности... чем дальше, тем труднее придется России". Составной частью этого прогресса культуры Гаспринский считал национальное равенство всех народов, которых "свела в одно общее великая равнина - родина, протирающаяся от подножий Алтая и Памира до болот Балтийского моря". Он полагал, что они (народы) "должны идти рука об руку, чтобы обрести одинаково им нужные свет, правду и сносную жизнь"(11).

Исмаил-бей Гаспринский скончался в 1914 году, не дожив до первой мировой войны, похоронившей многие его надежды и иллюзии, прежде всего - его мечты о межклассовой и межрелигиозной гармонии в России, да и в других странах, об исключении насилия из жизни людей и о ее совершенствовании путем просвещения, образования, взаимного уважения. Но значит ли это, что они совершенно беспочвенны? Ведь также не осуществились мечты Льва Толстого и других великих русских философов-гуманистов. Остается надеяться, что жестокий опыт XX века, возможно, подскажет людям, что их спасение - в том, чтобы прислушаться к голосу тех, кого они сами же признают лучшими представителями человечества. В истории мусульман России таким, безусловно, был Исмаил-бей Гаспринский, выдающийся мыслитель и гуманист, общественный и политический деятель, просветитель, педагог, публицист, идеолог культурного, социального и религиозного обновления.

1 По некоторым данным, Исмаил пытался в 16 лет после начавшегося в 1887 году восстания греков Кипра против османов вступить добровольцем в османскую армию, но не смог покинуть Крым из-за отсутствия паспорта (см. "Ислам на территории бывшей Российской империи"). М., 1998, вып. 1, с. 30).

2 Исмаил-бей Гаспринский (Гаспралы). Из наследия. Симферополь, 1991, с. 23-24.

3 Там же, с. 25-27.

4 Там же, с. 41, 50.

5 Всего в 1870-1917 годах в России выходили 435 мусульманских изданий на тюркских языках, но большинство их было недолговечно, имело распространение в какой-либо определенной области и выходило крайне нерегулярно. На их фоне "Терджуман" была образцом долголетия, регулярности выхода и общероссийской популярности ("Ислам в СНГ'). М., 1997, с. 73.

6 Исмаил-бей Гаспринский (Гаспралы). Указ. соч., с. 7-8, 14-15.

7 Исмаил-бей Гаспринский. Россия и Восток. Казань, 1993, с. 61-63.

8 Там же, с. 65-66.

9 Там же, с. 69-70, 76-78.

10 Заки Валиди Тоган. Воспоминания. М., 1997, с.84.

11 Цит. по: "Османская империя". М., 1996,с.237-243.

Постоянный адрес данной публикации: