Р. СИКОЕВ

Кандидат филологических наук

Вопрос о судьбах афганской эмиграции в мире, и на Западе в частности, после создания переходного правительства во главе с Х. Карзаем, куда вошел и определенный круг эмигрантов, сегодня может представлять интерес, главным образом с точки зрения того, какие силы из числа интеллектуально-политической элиты могут еще претендовать на вхождение в будущие органы власти.

Интерес к "западной" афганской эмиграции в первую очередь обусловлен тем, что основная масса политической, культурной и торговой элиты, в силу разных причин, оказалась сконцентрированной в разных государствах Европы и США.

Что же представляет собой нынешняя афганская диаспора? Это - конгломерат самых различных политических, этнорелигиозных и социальных сил, образовавшийся в результате нескольких эмиграционных потоков: первый - начавшийся после формально антимонархического переворота 1973 г., возглавленного М. Даудом; второй, наиболее мощный - возник после апрельского 1978 г. государственного переворота, возглавленного Народно- демократической партией Афганистана (НДПА) и приведшего к началу гражданской войны; третий - связан с падением в апреле 1992 г. режима М. Наджибуллы и приходом к власти лидеров моджахедов; и, наконец, последний поток эмиграции был вызван началом в 1994 г. нового витка боевых действий между движением "Талибан" и "Северным альянсом" и продлившегося до конца 2001 г.

Надо отметить, что каждый поток эмиграции нес на себе отпечаток той политической социальной среды, в которой жили и работали будущие эмигранты.

Так, после свержения короля Мухаммада Захир-шаха страну покинули его ближайшие родственники и окружение, государственные чиновники высокого и среднего ранга, богатые предприниматели (типа М. Нашера - президента хлопковой компании "Спинзар"), представители интеллигенции, поддерживавшие королевскую династию. Эта категория эмигрантов, в силу своих традиционных связей с Западом (обучение в вузах, торговое партнерство, браки на иностранках), в основном направилась в страны Европы и США.

Второй поток эмиграции был вызван приходом к власти "коммунистического правительства" НДПА, началом репрессий и гражданской войны, особенно усилившейся после ввода советских войск в Афганистан. На этот раз из страны бежали не только представители крупной буржуазии, интеллигенции, духовенства, племенные вожди и госчиновники, но и большая масса городского и сельского населения. Большинство перебралось в соседние страны (Пакистан, Индию, Иран), где и осело в лагерях для беженцев.

Третья волна эмиграции пришлась по времени на апрель 1992 г., когда после 14 лет войны пал последний "коммунистический" режим президента Наджибуллы. На этот раз основную массу эмигрантов составляли руководящие партийные функционеры НДПА - партии "Ватан", рядовые члены партии и их родственники, короче, все те, кто опасался расправы моджахедов. Значительная часть направилась в Россию и страны СНГ, а позднее - на Запад.

Наконец, последний поток эмиграции наблюдался в 1994 - 1996 гг., когда начался новый виток боевых действий между движением "Талибан" и "Северным альянсом". Процесс исламизации, начатый талибами на захваченных ими территориях и сопровождавшийся жестокими репрессиями, особенно в отношении непуштунских этнических групп населения, также вынудил значительную часть городских и сельских жителей северных, северо-восточных и западных районов покинуть родину.

Анализируя сегодняшнюю ситуацию в западной диаспоре, следует отметить одну ее особенность. Афганская диаспора на Западе была наиболее активной в политическом и культурном плане. В первую очередь это объясняется тем, что именно на Запад перекочевал весь цвет афганского общества, некогда составлявший истеблишмент власти прежних режимов.

Не будет преувеличением говорить о том, что из нынешних политических эмигрантов на Западе можно было бы составить не один кабинет министров. Для иллюстрации сказанного назовем некоторые известные имена.

Например, в США проживают бывшие королевские министры Али Ахмад Попал, Сайид Шамсуддин Маджрух, Сабахуддин Кушкаки. Там же проживает бывший премьер-министр при президенте Наджибулле Мухаммад Хасан Шарк (1988 г.). В Германии обосновались Абдуссатар Сират - министр без портфеля в правительстве М. Дауда, Салеха Фарук Эттемади - министр социального обеспечения при президенте Наджибулле, Сулейман Лаик - член Политбюро НДПА и в разные годы министр по телерадиовещанию (1978 г.) и по делам народностей (1980 г.).

В Швейцарию уехали бывший премьер-министр при Наджибулле Фазльульхакк Халекйар (1990 г.) и последний министр иностранных дел ДРА Абдул Вакиль. В Нидерландах, по информации эмигрантской газеты "Аль-Бадр", собралась почти вся верхушка НДПА - партии

стр. 36

"Ватан", в том числе такие партийные функционеры, как Нур Ахмад Нур, Барек Шафии, Карим Мисак, Асадулла Кештманд, генерал Хисамуддин Хисам ¹ .

Прошедшие годы (1973 - 2002) показали, что бывшие высокопоставленные чиновники не желали смириться с участью эмигранта и постоянно вынашивали планы полного возвращения во власть.

Находясь в эмиграции, они время от времени объявляли о создании так называемых "правительств в изгнании". Для примера приведем состав одного из таких правительств, опубликованный эмигрантской газетой "Муджахед вулус": Абдуссамад Хамед, Али Ахмад Попал, Сайид Шамсуддин Маджрух, А. Г. Раван Фархади, Азизулла Васефи, Абдулла Малекйар, Мухаммад Хасан Вулусмаль ² .

На Западе действовали многочисленные политические партии, движения и группировки, каждая из которых стремилась выпускать собственные печатные издания, через которые они вели пропаганду своих идейно-политических установок, стремясь привлечь как можно большее число сторонников. Среди таких организаций можно назвать "Движение за национальное единство Афганистана" (США), "Афганскую социал-демократическую партию" - "Афган миллат" (США), "Движение афганских националистов", "Афганское национальное сопротивление" (Норвегия), "Центр афганцев" (США), "Общество просветителей Афганистана" (ФРГ).

Наиболее известными на Западе были три политических центра эмиграции: в Риме, Вашингтоне и Бонне. Именно там концентрировались наиболее активные в политическом плане эмигранты, некоторые из которых впоследствии вошли в состав переходного правительства Х. Карзая.

До Боннской конференции (декабрь 2001 г.) особенно активным был римский центр, где под эгидой бывшего монарха собирались представители эмигрантской элиты, рассчитывающие на участие в будущих постталибских органах власти. Для иллюстрации назовем имена некоторых из них: Хамид Карзай, Хедаят Амин Ареала, генерал Рахим Вардак, Анвархакк Ахади, Расул Амин, Сайид Махдум Рахин, Касем Фазели, Шариф Насер-заде, Абдулхалек Фарахи, Залмай Расул, Абдул Карим Махдум, Мухаммад Амин Фарханг и др.

В числе активных участников политической жизни были и женщины: Азиза Васефи, Рона Юсуф Мансури, Фатема Гилани, Салеха Фарук Эттемади, Шафика Зияй, Халина Малекйар и др.

В целом политическая колода была ограниченной, в чем нетрудно убедиться, обратившись к составу нынешней временной администрации, по существу представляющей компромисс между теми, кто выступал сторонниками Мухаммада Захир-шаха, и лидерами военно-политических группировок, составлявших "Северный альянс".

Разумеется, в пределах группы, которую мы условно называем "промонархической", были и более мелкие группировки, которые имели своих лидеров и стремились протолкнуть в состав будущих властных органов как можно больше "своих" людей. Так, среди сторонников бывшего монарха наиболее активными были Абдуссамад Сират, претендовавший на роль главы правительства, Сайид Ахмад Гилани -конфидент бывшего монарха, сам Хамид Карзай.

Точно так же лидеры "Северного альянса", формально отошедшие от власти, но по-прежнему сохраняющие большое влияние на внутриполитическую ситуацию, такие как бывший президент Б. Раббани, С. Моджаддиди, А. Р. Саяф, А. Р. Дустум, стремились поставить своих сторонников, в том числе и из числа эмигрантов, на ключевые посты в переходном правительстве. Единственным среди лидеров моджахедов, кто оказался выключенным из борьбы за власть на Боннской конференции, был Г. Хекматьяр и его окружение.

Итак, кто же из эмигрантской элиты вошел в состав переходного правительства? Из числа сторонников экс-короля министерские посты получили профессор Ашраф Гани Ахмадзай (министр финансов), сын одного из вождей пуштунского племени ахмадзаев, высшее образование получил в США, где жил более 20 лет, женат на американке; инженер Джума Мухаммад Мухаммади (министр горных дел и промышлености), в 1976 г. был министром водных ресурсов и энергетики в правительстве М. Дауда, учился в США, где проживал до назначения его министром в кабинет Х. Карзая; Залмай Расул - советник по национальной безопасности; Анвархакк Ахади - председатель центрального банка "Ды Афганистан", зять С. А. Гилани и один из лидеров одной из фракций партии "Афган миллат".

Из числа эмигрантов - сторонников "Северного альянса", в состав кабинета, в частности, вошли: Сайид Махдум Рахин - министр информации и культуры; Мухаммад Амин Фарханг - министр по делам восстановления страны.

Большинство же постов заняли или бывшие лидеры военно-политических группировок моджахедов, которых теперь в Афганистане уважительно именуют "вождями джихада", или их ставленники. Чтобы убедиться в этом, укажем на некоторых из них: министр обороны М. Касим Фахим, министр иностранных дел Абдулла Абдулла ("Исламское общество Афганистана" -лидер Б. Раббани); заместитель Х. Карзая Мухамад Карим Халили и Хаджи Мухаккак - министр планирования (оба из партии "Исламское единство Афганистана" - один из лидеров М. К. Халили); министр земледелия Сайид Хусейн Анвари ("Движение исламской революции Афганистана" - лидер Мухаммад Наби Мухаммади); министр транспорта - Сайид Мухаммад Али Джавид ("Исламское движение Афганистана" - лидер Мухаммад Асеф Мохсени); министр легкой промышленности Мухаммад Алям Разм ("Национальное исламское движение Афганистана" - лидер А. Р. Дустум).

Возвращаясь к поставленному выше вопросу о перспективах интеллектуально- политической элиты, до сих пор остающейся в эмиграции, на участие в будущих властных структурах следует учитывать следующие обстоятельства.

1. Большинство из эмигран-

стр. 37

тов первой и второй волн - люди преклонного возраста и вряд ли могут активно участвовать в политической жизни страны. Например, возраст известных в свое время политических деятелей, занимавших при короле или президенте М. Дауде министерские посты, таких как Абдул Каюм (1919 г. р.); Абдул Маджид (1914 г. р.), А. Г. Раван Фархади (1929 г. р.), Гулам Али Айин (1923 г. р.), Сайид Шамсуддин Маджрух (1904 г. р.), Али Ахмад Попал (1917 г. р.), давно перевалили за рубеж 70 лет. Заметим, что и многие эмигранты, вошедшие в состав нынешнего правительства, также не молодые люди. Так, заместителям Х. Карзая Ниматулле Шахрани и Хедаяту Амину Ареала - по 64 года; министру горных дел и промышленности Джума Мухаммаду Мухаммади - 66, М. Амину Фархангу - министру по делам восстановления страны - 65; а министру информации и культуры - Сайиду Махдуму Рахину - 57 лет.

2. Многие эмигранты, особенно те, кто проживает на Западе по 20 - 30 лет, люди весьма состоятельные. Многие, успевшие вывести свои капиталы, открыли магазины, рестораны, казино и т.п. Так, в числе наиболее богатых эмигрантов журнал "Айинейи Афганистан" называл Хасана Нури, Азизуллу Васефи, Нура Делавари, Хамида Карзая ³ . Тот же журнал сообщал также о том, что, например, уже упоминавшийся выше Хасан Шарк содержит магазин в США и недавно породнился с одним из богатейших афганских купцов Кари Аманом - владельцем известного супермаркета в Кабуле; а сын Абдушукура Решада, бывшего при талибах заместителем президента академии "Пушту Толына", доктор Хамид Решад даже открыл собственную клинику в Японии. И таких примеров немало. Такие люди вряд ли вернутся в беспокойный Афганистан, не будучи уверенными в собственной безопасности и сохранности своих капиталов.

3. За бортом политической жизни по-прежнему остаются "коммунисты" - бывшие руководители и члены Народно-демократической партии, кстати, наиболее молодые по возрасту среди других эмигрантов. Несмотря на то, что в одной из статей новой Конституции Афганистана декларируется право граждан на создание политических партий, "коммунисты" явно не подпадают под действие этой статьи, поскольку одним из условий создания партий является соответствие их программ "священной религии ислама".

4. Оказались исключенными из участия во властных структурах и сторонники Г. Хекматьяра, которые еще до Боннской конференции 2001 г. провели на Кипре встречу и создали так называемую "Кипрскую группу", куда входили, например, Хомайун Джарир (зять Г. Хекматьяра), Сайид Исхак Гилани, Азизулла Шамс, Ихсанулла Майар, Азизулла Лодин и др. Они не были допущены в Бонн к дележу министерских портфелей.

5. По-прежнему в оппозиции правительству Х. Карзая остается значительная часть эмигрантов - этнических пуштунов. Особой активностью среди них отличаются идеологи пуштунских националистов, такие как Мухаммад Осман Рустар Тараки, Сайид Халильулла Хашемиан, Хасан Какар, Сайид Абдулла Казем, Рахматраби Зиракйар, Абдуррасул Амин, Мухаммад Хасан Вулусмаль, которые через собственные или сочувствующие им печатные издания ("Айинейи Афганистан", "Муджахед вулус", "Даават" и др.) утверждали, что после разгрома талибов власть перешла в руки "Северного альянса", якобы узурпировавшего законные права пуштунского большинства.

Так, в одном из интервью газете "Даават" в конце 2002 г. М. Осман Рустар Тараки от имени своих единомышленников заявил, что они не признают легитимность ни боннских соглашений, ни Лоя Джирги, поскольку рассматривают их как обман и вмешательство во внутренние дела Афганистана и, следовательно, не считают легитимным и правительство Х. Карзая, созданное на "фальшивой" Лоя Джирге ⁴ .

Завершая тему потенциальных политических возможностей афганской эмиграции на Западе, следует сказать следующее. После бурной и долгой дискуссии на Лоя Джирге, состоявшейся в Кабуле в конце декабря 2003 -начале января 2004 г., была принята новая Конституция Афганистана, в основном сохранившая демократические принципы королевской конституции 1964 г. и несколько расширившая права национальных меньшинств. В целом, оценивая значение нового Основного закона, следует отметить его главное достижение - он зафиксировал победу "унитаристов" над "федералистами", сохранил сильную президентскую власть и унитарный характер афганского государства.

Вместе с тем сказанное отнюдь не дает повода считать, что с принятием конституции битва на афганском политическом поле завершена. Основной закон страны пока что зафиксирован лишь на бумаге. Чтобы его положения воплощались в реальность, центральной власти нужны сильные рычаги воздействия на "вождей джихада" и на полевых командиров, которые по- прежнему обладают военной силой и реальной властью на местах и сохраняют свои позиции на политической арене. Поэтому основная борьба между различными политическими силами развернется летом нынешнего года на президентских выборах. Именно эти выборы должны окончательно определить и закрепить расстановку сил на ближайшее будущее. Главный вопрос: останутся ли во власти оппозиционно настроенные Х. Карзаю сторонники лидеров джихада, особенно из числа входящих в "Северный альянс", или в случае победы Х. Карзая на президентских выборах ряды его сторонников в органах власти пополнятся за счет лояльных ему представителей интеллектуально-политической элиты, ожидающей своего "звездного часа" на Западе.

¹ "Аль-Бадр", 31.10.1997.

² "Муджахед вулус", N 225 (май), N 228, (август) 1996 г.

³ "Айинейи Афганистан", N 84, март 2001, с. 5.

⁴ "Даават", N 144 - 145, декабрь 2002.

Permanent link to this publication: