В данной статье предпринята попытка проанализировать обстоятельства и причины закрытия единственного профильного востоковедного вуза в Советском Союзе, осуществленного на основании недальновидного решения Совета Министров СССР от 1 июля 1954 г. (N 1341).

Московский институт востоковедения был преемником известного задолго до революции Лазаревского института восточных языков, основанного в 1815 г. богатыми армянскими меценатами братьями Иваном и Иоакимом Лазаревыми как гимназия для обучения "воспитанников армянской и других национальностей" ¹ . В конце 1827 г. училище получило название Лазаревский институт восточных языков.

Большевистские руководители сумели оценить необходимость подготовки специалистов по Востоку для будущего советского государства. 7 сентября 1920 г. Совет народных комиссаров постановил:

"1. Для преподавания живых восточных предметов практического востоковедения существующий в Москве бывший Лазаревский (ныне Армянский) институт преобразовывается в Центральный институт живых восточных языков.

2. Выработка положения о Центральном институте поручается Наркомнацу совместно с Наркомпросом и Наркоминделом.

3. Центральный институт находится в общем ведении Наркомпроса, Наркомнаца и Наркоминдела, причем утверждение состава преподавателей и учебных планов остается за Наркомпросом. Комиссары института и его отделений назначаются Наркомнацем.

Комплектование института слушателями, вся организация хозяйственного и учебного дела производится Наркомнацем. Распределение окончивших институт производится через Наркомнац и Наркоминдел" ² .

Подписал постановление председатель СНК В. И. Ульянов (Ленин).

В положении об институте говорилось:

" 1. Центральный институт живых языков утверждается для преподавания живых восточных языков и предметов востоковедения.

2. Цель института - дать возможность лицам, готовящимся к практической деятельности на Востоке или в связи с Востоком в любой области (экономической, административно-политической, ... дипломатической, переводческой и др.) приобрести необходимые для них востоковедные знания и пройти систематическую школу практического востоковедения, а также подготавливать преподавателей и квалифицированных инструкторов для практических курсов востоковедения" ³ .

27 октября 1927 г. президиум ВЦИК принял постановление о слиянии всех московских востоковедных учебных заведений в одно высшее учебное заведение - Московский институт востоковедения имени Н. Нариманова. Московский институт востоковедения (МИВ) являлся партийным, политическим вузом, готовившим специа-

стр. 88

листов для практической работы на Востоке. Его первым ректором был видный военный востоковед генерал русской армии проф. А. Е. Снесарев, который возглавлял институт с 1921 по 1926 г.

В апреле 1924 г. МИВ был передан в распоряжение ЦИК СССР. В 1926 - 1927 гг. в институте были проведены структурные изменения: созданы четыре отделения - Ближнего Востока с арабским, персидским и турецким секторами; Среднего Востока с одним индустанским сектором; Дальнего Востока с китайским и японским секторами; Языков и наречий Кавказа и Закавказья. Срок обучения в институте вместо трех лет стал четыре года. Программы увеличились в результате включения в них преподавания марксизма-ленинизма. В 1930 г. в МИВе впервые была открыта аспирантура. Располагался институт по адресу: Маросейка, дом 2/15.

Организационные преобразования в институте в поисках форм влияния государства на подготовку востоковедных кадров продолжались. В 1936 г. постановлением ЦИК он был реорганизован в учебное заведение типа академии. В нее принимались лица, имеющие высшее образование и обязательно члены партии с не менее чем пятилетним стажем. Главным содержанием преподавания стало изучение восточных и западных языков, а также истории стран Востока, и поэтому штудии дисциплин марксистско-ленинского цикла были сокращены. Выводы последовали быстро: в 1937 г. в институте начались аресты, а за ними новые перемены. Как писали преподаватели института доцент М. Благовещенский и П. Фесенко, "пролезшее в институт враждебное руководство сделало все для того, чтобы политически обезоружить студенчество, изъяв из учебного плана изучение марксизма-ленинизма" ⁴ . В течение 1938 - 1940 гг. "последствия вредительства" были ликвидированы: в программу института было включено изучение истории ВКП(б). Институт в очередной раз был реорганизован и теперь уже передан в ведение Всесоюзного комитета высшей школы при СНК СССР. Перед институтом была поставлена задача подготовки референтов-переводчиков, владеющих восточным языком, знающих историю, экономику, государственное устройство страны и один из западных языков. Срок обучения в институте был определен в три года. Принимались в МИВ лица, имеющие среднее образование и являющиеся членами партии или комсомольцами. К существовавшим факультетам добавился военный. (Позднее он войдет в Военный институт иностранных языков.)

Библиотека института была значительно пополнена книгами из других учебных заведений и насчитывала 245 тыс. томов. В МИВе было создано свое издательство (в 1940 г. было издано более 20 публикаций).

В годы войны МИВ был эвакуирован в г. Фергану Узбекской ССР, но продолжал готовить студентов. В конце 1943 г. институт вернулся в Москву и получил бывшее здание Института философии литературы и истории (ИФЛИ), расположенное в Сокольниках (Ростокинский проезд, дом 13А). МИВ был доукомплектован преподавательским составом и начал регулярный плановый прием студентов. Для иногородних в Алексеевском студгородке МИВу было предоставлено два небольших корпуса общежития.

Революционные социально-экономические сдвиги в Азии и Африке середины XX в. заставили некоторых партийных руководителей азиатских республик нашей страны проявить озабоченность состоянием подготовки востоковедных кадров. Секретарь ЦККП Таджикистана Б. Г. Гафуров в письме от 11 мая 1950 г., направленном в ЦК ВКП(б) на имя секретаря Г. М. Маленкова, писал:".. .Победа народно-освободительного движения в Китае с каждым днем оказывает все большее влияние на все страны Востока... Влияние революционного Китая особенно сказывается на положении в Индии и Пакистане. Нет никакого сомнения, что в ближайшее время мы будем свидетелями крупнейших событий в этих странах. Однако мы к этим событиям подготовлены очень плохо" ⁵ . Главным условием выхода из трудного положения автор счи-

стр. 89

тал коренное улучшение востоковедного образования: "Кадры востоковедов готовят: Институт востоковедения в Москве, восточные факультеты Московского, Ленинградского, Тбилисского, Ереванского и Ташкентского университетов. Кадры, выпускаемые этими учебными заведениями, стоят на крайне низком уровне. В 1947 - 1948 - 1949 гг. в Таджикистан на практику приезжали группы выпускников этих учебных заведений. Почти все они не могут разговаривать на индустани, урду и пушту, только при помощи словарей в состоянии перевести легкий текст. Выпускники Института востоковедения и восточных факультетов плохо знают географию, историю, этнографию восточных стран и современное положение в них.

Я считаю, что сейчас крайне необходимо предпринять целый ряд неотложных мер по исправлению создавшегося положения. Для этого, на мой взгляд, необходимо:

1. В Москве сосредоточить квалифицированных и опытных востоковедов для подготовки кадров, а также реорганизовать и расширить Московский институт востоковедения.

2. Серьезно расширить восточный факультет Ленинградского университета, пригласив туда из других городов Советского Союза людей, хорошо знающих страны Востока.

3. Для изучения языков индустани, урду, пушту и арабского приглашать и использовать коммунистов-эмигрантов или советских граждан, знающих теоретически и практически языки этих народов.

4. В связи с тем, что таджики в культурном отношении стоят очень близко к индусам и афганцам, организовать при историко-филологическом факультете Таджикского государственного университета отделение по изучению Индии, Пакистана и Афганистана.

5. В аспирантуру и докторантуру Института востоковедения подбирать коммунистов и проверенных в политическом отношении, закончивших ранее Институт востоковедения и восточные факультеты, специализируя их на знании языков, географии, истории, этнографии и сегодняшнего положения Индии, Пакистана, Афганистана и арабских стран. При этом понадобится, чтобы указанные люди были хорошо подкованы в политическом отношении и обладали организаторскими данными.

Я думаю, что аспирантам и докторантам, которые будут заниматься Востоком, необходимо создать такие же условия, как и в Академии общественных наук" ⁶ .

Г. М. Маленков на письмо Б. Г. Гафурова поручил ответить ответственным работникам ЦК В. Кружкову, Ю. Жданову, М. Яковлеву. Они ограничились общим неконкретным ответом. Но тревогу о состоянии востоковедения и подготовке востоковедных кадров выразили и в самом ЦК КПСС. По заданию М. А. Суслова сотрудники аппарата Д. Шепилов и А. Ляпин подготовили докладную "О состоянии научной работы в области востоковедения" ⁷ , в которой, в частности, писали о неблагополучии в деле подготовки востоковедов. "Подготовка кадров по востоковедению в вузах и научных учреждениях, - говорилось в ней, - отстает от растущих потребностей научной и практической работы, ведется без учета наших возросших государственных интересов в странах Ближнего, Среднего и Дальнего Востока... По многим важным странам Востока специалисты совершенно не готовятся... Запущенность дела подготовки кадров по новой и новейшей истории Востока является серьезной помехой на пути развития советского востоковедения" ⁸ .

В начале 1950-х годов в МИВ ежегодно принимались около 250 - 300 человек; в 1954 г. всего в институте обучались 896 человек. На двух факультетах (Ближнего Востока и Дальнего Востока) были следующие отделения: китайское, уйгурское, монгольское, японское, корейское, турецкое, иранское, индийское, арабское, афганское и индонезийское. Окончившие институт знали восточный язык изучаемой страны, ее историю, экономику, западный язык (английский или французский) и имели

стр. 90

основательную подготовку в марксистско-ленинских дисциплинах (на их изучение выделялась значительная часть учебного времени). В разные годы официальная запись в дипломе о полученной специальности формулировалась по-разному: "востоковед", "референт по стране", "страновед".

В 1948 - 1952 гг. директором института был бывший работник Министерства внешней торговли Д. И. Тарковский, а с 1952 по 1954 г. - иранист К. А. Болдырев, работавший ранее на истфаке МГУ. Преподавательский состав института отличался крайней пестротой. Наряду с кафедрами, возглавлявшимися такими крупными востоковедами, как акад. В. А. Гордлевский, чл.-корр. Н. К. Дмитриев, профессора Х. К. Баранов, Г. Д. Санжеев, Г. Н. Войтинский, Э. Я. Брегель, Н. Ф. Яковлев и другие, были кафедры со слабым преподавательским составом. Так, на кафедре индийских языков был всего один кандидат наук, а ее заведующий В. С. Мереш не имел не только научного звания или степени, но и вообще востоковедного образования. Серьезный ущерб преподавательским кадрам института был нанесен во время "чисток" в период борьбы с "космополитизмом" и "марризмом". В частности, как "неразоружившийся маррист" был изгнан проф. Н. Ф. Яковлев.

В 1950-х годах, когда в странах Юго-Восточной Азии проходили бурные события, дирекция института не проявила ни воли, ни организаторских способностей, ни профессионализма, чтобы обеспечить подготовку кадров востоковедов. Институт совсем не готовил специалистов по Бирме, Филиппинам, Лаосу, Камбодже, Цейлону. Конечно, к тому были объективные трудности: в стране отсутствовали специалисты по этим странам. Только в 1952 г. пять выпускников, имевших склонность к языкам и владевших французским, были ориентированы на изучение Вьетнама в аспирантуре с перспективой преподавания вьетнамского языка, истории и экономики страны будущим студентам. Не было сделано попыток подготовиться к обучению студентов, специализирующихся по странам Черной Африки. В то же время на уйгурское и монгольское отделения ежегодно принимались по несколько десятков студентов, хотя большой потребности в них не было. Складывалось впечатление, что дирекция института была озабочена в первую очередь обеспечением учебной нагрузкой преподавателей, а не дальнейшей судьбой выпускников.

Неудовлетворительно обстояло дело с учебниками, словарями восточных языков, методическими пособиями. Царила кустарщина преподавания.

Распределение окончивших институт проходило не в жестких плановых рамках социалистического вуза, а напоминало биржу по найму рабочей силы. Потребности практических учреждений, связанных с Востоком, изучались слабо.

В результате в функционировании МИВа возникли серьезные сбои, требующие неотложных мер. Созрело противоречие: стране требовались востоковеды, а институт готовил невостребованных практическими организациями специалистов. Был еще один важный в то время фактор: прием студентов в институт производился на общих основаниях, а при распределении выпускники с "неблагополучными анкетами" испытывали трудности. В результате в 1953 г. из 220 выпускников не получили работу 57 человек, в 1954 г. предстояло распределить еще 257 студентов. Следует отметить, что стоимость подготовки одного специалиста по Востоку составляла 150 тыс. рублей ⁹ . В ЦК КПСС поступали десятки жалоб от нераспределенных студентов института.

Секретарь ЦК КПСС Н. С. Хрущев дал поручение заведующему административных и торгово-финансовых органов ЦК А. Дедову разобраться с положением в МИВе. (Обращаем внимание на то, что дело было поручено партийному функционеру, не имевшему отношения к науке и высшей школе.) 28 марта 1953 г. А. Дедов доложил Н. С. Хрущеву о положении в Московском институте востоковедения и внес предложения о мерах по устранению выявленных недостатков. Он даже не коснулся суще-

стр. 91

ства востоковедных проблем, содержания и методики преподавания, ограничив свои выводы организационно-финансовыми вопросами. Предложения А. Дедова заключались в следующем:

"Поручить Министерству иностранных дел, Комитету государственной безопасности при Совете министров СССР, Министерству обороны, Министерству внешней торговли, Министерству внутренних дел, ТАСС, Комитету радиовещания, Главному управлению гражданского воздушного флота совместно с Министерством высшего образования СССР внести в ЦК КПСС необходимые предложения об использовании выпускников института на работе в центральных и местных органах этих министерств и ведомств.

Поручить Министерству высшего образования СССР сократить число студентов на 1, 2, 3 курсах путем перевода их в другие высшие учебные заведения.

Начиная с 1954 года сократить прием в Московский институт востоковедения до 60 - 65 человек" ¹⁰ .

А. Дедов ограничился общей констатацией положения дел с распределением выпускников и счел "целесообразным поручить министру культуры СССР т. Пономаренко и заведующему отделом науки и культуры ЦК КПСС т. Румянцеву дополнительно рассмотреть вопрос о выпускниках Московского института востоковедения и других подобных учебных заведений" ¹¹ .

Таким образом, Отдел административных и торгово-финансовых органов вопрос о закрытии МИВа не ставил, предложив лишь ограничить число в нем студентов. Предложений об улучшении качества и тематики учебного процесса, а также реорганизации структуры института (в чем он, несомненно, нуждался, и что было необходимо) этот документ не предусматривал. Докладная А. Дедова была документом паллиативом, не решающим главные проблемы МИВа.

Совет министров СССР оперативно откликнулся на эту докладную распоряжением N 9464-Р от 18 июля 1953 г., предоставив руководству МИВа право сократить прием абитуриентов. На первый курс в 1953 г. было принято 200 человек вместо 330. Часть студентов второго и третьего курсов перевели в другие вузы. Для студентов выпускников пятого курса, не получивших распределения, был организован шестой курс для переподготовки на преподавателей западного языка средней школы.

Аналитическая записка А. Дедова была послана министру культуры СССР П. К. Пономаренко, которому предлагалось высказать свое мнение по вопросу подготовки востоковедов и их распределения. 22 октября 1953 г. он послал свои предложения на имя Н. С. Хрущева: "Основной недостаток в распределении молодых специалистов, оканчивающих Институт востоковедения вытекает, главным образом, из того, что существует разрыв между планированием подготовки и действительной потребностью народного хозяйства в специалистах-востоковедах. В данном случае органы Госплана СССР, которые занимаются вопросами планирования приема в вузы и составления плана межведомственного распределения молодых специалистов, в достаточной степени не изучают этот вопрос и не проявляют настоящей заботы по выявлению потребности в специалистах-востоковедах... мероприятия, направленные на выполнение распоряжения Совета министров СССР от 18 июля 1953 г. N 9464-Р, приведут в соответствие выпуск специалистов востоковедов с потребностью народного хозяйства в них при устранении недостатков в распределении их со стороны Госплана СССР. Какие-либо другие дополнительные мероприятия проводить в настоящее время считаю нецелесообразным" ¹² . Таким образом, П. К. Пономаренко считал нецелесообразным закрывать институт.

Докладная записка А. Дедова и мнение П. К. Пономаренко поступили в Отдел науки и культуры ЦК КПСС, который в письме на имя Н. С. Хрущева 31 октября 1953 г. пришел к выводу: "Министр культуры СССР т. Пономаренко сообщил, что меры,

стр. 92

предусмотренные распоряжением Совета министров СССР от 18 июля 1953 г., позволяют привести в соответствие выпуск специалистов востоковедов с потребностью в них народного хозяйства. Проведение каких-либо других дополнительных мероприятий, по мнению т. Пономаренко, в настоящее время является нецелесообразным. Отдел науки и культуры ЦК КПСС с мнением т. Пономаренко по данному вопросу согласен. Считаем возможным на этом закончить рассмотрение докладной записки т. Дедова" ¹³ . Подписали письмо зав. Отделом А. Румянцев и В. Иванов. На письме еще одна запись: "Тов. Золотухин ознакомлен и с запиской тт. А. Румянцева и В. Иванова на имя Секретаря ЦК КПСС тов. Хрущева Н. С. - согласен. Подпись: Хохлов ¹⁴ . 5 сентября 1953". На тексте письма А. Румянцева есть зачеркнутая запись Н. С. Хрущева "тт. Бак Мирухулову А. И. и Бакрадзе В. М." (видимо он хотел узнать мнение партийных функционеров восточных национальностей, но передумал) и новая - "Разослать членам Президиума и секретарям ЦК КПСС. Н. Хрущев" ¹⁵ .

1 июля 1954 г. Совет министров СССР принял постановление N 1341 "Об упорядочении подготовки специалистов по международным отношениям, а также по филологии и истории стран зарубежного Востока". Авторам статьи оказались недоступными документы фондов архива Совмина СССР, поэтому не представляется возможным назвать имя члена правительства, предложившего вопреки мнению ЦК решить судьбу МИВа. Вероятно, это мог быть или Н. С. Хрущев или Г. М. Маленков. Постановление предусматривало закрытие Московского института востоковедения и перевод его студентов пятого курса, а также преподавательского состава в Московский государственный институт международных отношений Министерства иностранных дел (МГИМО). В институте образовывался восточный факультет. (Первым деканом факультета стал китаист Г. А. Ганшин). Распределение выпускников возлагалось на МИД. Министерству высшего образования (министр В. П. Елютин) поручалось до 15 сентября 1954 г. закончить перевод студентов в другие вузы. На втором, третьем и четвертом курсах обучались 673 студента. Студенты пятого курса МИВа должны были завершить образование в МГИМО.

Обращает на себя внимание два обстоятельства. Первое. Постановление было принято 1 июля, когда все преподаватели и студенты находились в отпусках и на каникулах. Второе. На заседание правительства не были приглашены ни представители института, ни крупные востоковеды Академии наук. Решение, наносившее серьезный ущерб подготовке востоковедных кадров, а в перспективе фактически означавшее убиение востоковедения, было принято келейно.

В институте о постановлении Совета министров узнали с опозданием. 21 июля секретарь партбюро МИВа А. К. Лаврентьев написал на имя первого секретаря ЦК КПСС Н. С. Хрущева письмо, в котором сообщил, что подготовка постановления о закрытии института хранилась в тайне "от научной общественности" и просил "войти с предложением в Совет министров о пересмотре его постановления" ¹⁶ . Ответа на письмо секретаря парткома не последовало. 12 августа 1954 г. директор института К. А. Болдырев, зам. директора А. А. Кузнецов и секретарь парткома А. К. Лаврентьев написали на имя председателя Совета министров Г. М. Маленкова; первого заместителя председателя Совета министров, министра иностранных дел В. М. Молотова и секретаря ЦК КПСС М. А. Суслова письмо, в котором сообщали, что "подготовка проекта этого решения велась без консультации виднейших специалистов-востоковедов и этот вопрос был вынесен на рассмотрение Совета министров без достаточного изучения" ¹⁷ . Авторы отмечали, что МГИМО будет готовить специалистов, "приспособленных единственно к задачам МИДа", а не востоковедов широкого профиля.

Руководители МИВа смотрели на проблему более широко, чем авторы постановления. "В настоящее время, когда колониальный Восток проснулся на решительную борьбу за свое национальное освобождение и желает установления более тесных свя-

стр. 93

зей с великим Советским Союзом, решение о ликвидации единственного в стране востоковедного вуза ни чем не вызывается" ¹⁸ . Они подчеркивали, что главные империалистические страны, преследуя колониальные цели, готовят большое число специалистов по восточным странам. (Далее в тексте приводились данные по учебным заведениям востоковедного профиля в США и Великобритании.) Авторы были конкретны: "По нашему мнению, в разрешении проблемы востоковедения нужно идти по другому пути. Необходимо объединить все востоковедное образование на базе Московского института востоковедения, установить более точный контингент обучающихся, установить закрытый прием в институт, создать лучшие условия для института и его работников (учебная и жилищная площадь) и т.д." ¹⁹ .

Руководители МИВа просили "пересмотреть постановление Совета министров СССР от 1/VII-1954 г. о Московском институте востоковедения и сохранить единственный востоковедный вуз в нашей стране" ²⁰ .

Эмоциональный призыв руководителей МИВа был принят в ЦК КПСС спокойно. Г. М. Маленков и В. М. Молотов письмо не читали, М. А. Суслов ознакомился с ним и поручил Отделу науки и культуры ответить авторам. 20 сентября 1954 г. они были вызваны в ЦК. В результате беседы появилась следующая лаконичная записка:

"Директор бывшего Московского института востоковедения т. Болдырев, заместитель директора т. Кузнецов и секретарь партбюро т. Лаврентьев просят ЦК КПСС пересмотреть постановление Совета министров СССР от 1 июля 1954 г. о слиянии института востоковедения с институтом международных отношений, сохранив единственный в нашей стране востоковедный вуз.

Автором письма по данному вопросу лично даны соответствующие разъяснения.

Зам. зав. Отделом науки и культуры К. Кузнецова

Зам. зав. сектором А. Лутченко" ²¹ .

Видимо, М. А. Суслов забыл о тревоге, связанной с подготовкой востоковедных кадров, которая звучала в докладной, написанной по его заданию более дальновидными работниками аппарата ЦК Д. Шепиловым и А. Ляпиным.

Закрытие Московского института востоковедения встревожило научную общественность, увидевшую в этом опасность для будущих судеб ориенталистики. Девять крупных ученых 19 августа 1954 г. написали на имя Г. М. Маленкова, В. М. Молотова и Н. С. Хрущева письмо, в котором утверждали: "Институт оправдал себя. Из числа его выпускников вышли крупные ученые- востоковеды, дипломатические и советские работники. Более 40 министерств и ведомств черпают кадры из Института" ²² .

В подтверждение этого тезиса, можно привести такие данные: из бывших выпускников МИВа только 1950-х годов академиками стали В. С. Мясников, Е. М. Примаков, Н. А. Симония, чл. -корреспондентами - С. А. Арутюнов и В. М. Солнцев, академиком Академии наук Азербайджана - З. М. Буниятов, около 100 бывших студентов тех лет имеют ныне степень доктора наук и звание профессора, около 15 стали послами нашего государства, два - руководителями Службы внешней разведки; многие известные журналисты, работники внешней торговли - выпускники МИВа.

Авторы письма сообщили о большой научной работе преподавателей института, созданных ими учебниках и словарях. Далее ученые остановились на главном - пагубности для будущего востоковедной науки закрытия института. "Слияние Московского института востоковедения с Московским государственным институтом международных отношений на деле означает ликвидацию подготовки кадров молодых востоковедов", - писали авторы ²³ . МГИМО готовил дипломата, знающего государственный язык страны, политическое положение в ней и историю международных отношений. Востоковед должен был знать древнейшую историю страны, памятники культуры, литературу, основы религии и религиозные трактаты, этнографию, обычаи и нравы народа.

стр. 94

Ученые сообщали, что "подготовка такого типа кадров была возможна в силу того, что как внутренняя организация института, так и программы были построены исходя из задачи подготовки специалиста-востоковеда широкого профиля, а не надобностей одного ведомства" ²⁴ . В результате решения правительства "ликвидируется комплексный подход к изучению и освещению прошлого и настоящего народов этих стран, их экономики, политической жизни, литературы". Авторы делали вывод: "реализация (этого решения. - П. Ш., Н. Ч.) неизбежно приводит к уничтожению востоковедного образования в СССР" ²⁵ .

Выражалась озабоченность не только судьбой студентов, но и судьбой профессорского и преподавательского состава. "Реализация проектов дирекции МГИМО ... означает сокращение около половины научно-преподавательских кадров востоковедов, укомплектованных на протяжении многолетней деятельности института и обладающих большим научным и методическим опытом" ²⁶ .

Авторы считали, что "ликвидация Московского института востоковедения могла произойти только вследствие неправильной информации или отсутствия достаточно точных данных об этом Институте" ²⁷ и просили пересмотреть решение Совета министров от 1 июля 1954 г. Письмо подписали: акад. В. А. Гордлевский (Институт востоковедения АН СССР), чл.-корр. АН СССР Н. К. Дмитриев (Институт языкознания АН СССР), проф. Г. Д. Санжеев (Институт востоковедения АН СССР), лауреат Сталинской премии проф. Э. М. Мурзаев (Институт географии АН СССР), проф. В. М. Насилов (МИВ), проф. Б. К. Пашков (Институт востоковедения АН СССР), проф. В. С. Колоколов (Институт востоковедения АН СССР), доцент Л. А. Мерварт (зав. Редакцией восточных словарей гос. Издательства иностранных и национальных словарей).

В ЦК к письму ученых отнеслись более внимательно, чем к письму руководителей МИВа. Ответ им был подготовлен сотрудниками ЦК А. Румянцевым и Ф. Бараненковым. Они сообщили своему руководству (в подлиннике указано: "ЦК КПСС"): "Считаем данную просьбу необоснованной. Постановление Совета министров СССР "Об упорядочении подготовки специалистов по международным отношениям, а также по филологии и истории стран зарубежного востока" предусматривает улучшение качества подготовки кадров международников по восточным и западным странам, а также ликвидацию излишней подготовки специалистов по этим отраслям знаний" ²⁸ . Авторы ответа лукавили: ученые ставили вопрос о подготовке кадров востоковедов широкого профиля, а им отвечали, что улучшится подготовка международников по восточным странам. Письмо было написано 30 сентября 1954 г. А. М. Румянцев, год назад поддержавший мнение министра культуры П. К. Пономаренко о сохранении Московского института востоковедения при сокращении приема студентов, изменил свою позицию. Московский институт востоковедения перестал существовать. Гонители и зоилы науки временно торжествовали победу. Слов нет - в деятельности института периода середины XX в. были ошибки и серьезные недостатки. Но получилось так, что вместе с грязной водой выплеснули ребенка.

Обращает на себя внимание и еще один факт: вопросами подготовки востоковедных кадров и судьбой Московского института востоковедения в разное время занимались ответственные работники ЦК: В. Кружков, Ю. Жданов, М. Яковлев, А. Дедов, К. Кузнецова, А. Лутченко, А. Румянцев, Ф. Бараненков, В. Иванов, министр культуры СССР П. К. Пономаренко. Никто из них по существу и глубоко в проблему не вник. К тому же П. К. Пономаренко в январе 1954 г. был направлен в Казахстан, Ю. А. Жданов оставил работу в ЦК и уехал в Ростов-на-Дону.

После ликвидации МИВа нашлись желающие "прихватить" его имущество и библиотеку. Кроме хорошего четырехэтажного здания, институт имел типографию с восточными шрифтами, фотолабораторию, кабинет звукозаписи и библиотеку с уни-

стр. 95

кальными книгами и рукописями на восточных языках. Первым заявил о своих претензиях на это здание и имущество Московский государственный педагогический институт (МГПИ), который направил в ЦК КПСС письмо заместителя директора института Степанова (инициалов в письме нет) с просьбой передать их МГПИ. В ЦК решили (ответ подготовлен зав. сектором Отдела науки и культуры М. Филипповым и зам. зав. сектором А. Лутченко) здание передать МГПИ, а все имущество и библиотеку - МГИМО. При передаче библиотеки многие книги и рукописи были расхищены. Остальные были помещены в подвальное помещение, но случилось так, что в нем лопнула водопроводная труба, и еще одна их часть была утрачена. В целом при передаче книг библиотека понесла значительный урон.

Необходимость подготовки востоковедов широкого профиля вскоре стала очевидной. Руководство страны поняло, что совершило ошибку, закрыв МИВ. Выступая на XX съезде КПСС (февраль 1956 г.), первый заместитель председателя Совета министров СССР А. И. Микоян признал: "Трудно понять ... ликвидацию просуществовавшего 139 лет Московского института востоковедения, да еще как раз в тот период, когда наши связи с Востоком растут и крепнут, когда с расширением экономических, политических, культурных связей со странами Востока неизмеримо повысился интерес к ним у советской общественности, возросла потребность в людях, знающих экономику, культуру восточных стран" ²⁹ . Далее в стенограмме съезда следует фраза: "А институт ликвидировался" ³⁰ . В том же году был создан учебный Институт восточных языков при Московском государственном университете.

Вопросу подготовки востоковедов в высшей школе большое внимание было уделено на Первом всесоюзном совещании востоковедов, состоявшемся в Ташкенте в октябре 1957 г. На заседании секции "Востоковедение и подготовка востоковедных кадров" развернулась острая дискуссия. Определились два подхода к этой проблеме. Директор Института востоковедения Академии наук СССР акад. Б. Г. Гафуров предлагал: "Создать в Москве Восточный институт с выделением его из системы МГУ. Предусмотреть в Институте подготовку высококвалифицированных специалистов в области истории, экономики и филологии стран Азии и Африки на основе глубокого овладения выпускниками соответствующих восточных языков. При Институте создать также соответствующие специальные факультеты или отделения на старших курсах по подготовке специалистов для практической деятельности в системе министерства иностранных дел, министерства внешней торговли и других организаций, связанных с Востоком. В связи с этим прекратить подготовку востоковедных кадров в других учебных заведениях Москвы, передав квалифицированных преподавателей в Восточный институт.

Установить срок обучения в Восточном институте 6 лет, в том числе предусмотреть на пятом курсе годичную практику по линии того ведомства, где будет работать выпускник. Разрешить дирекции института пригласить 50 профессоров из стран зарубежного Востока" ³¹ . Предложение Б. Г. Гафурова о необходимости создания Восточного института поддержал таджикский партийный функционер Рамсетдинов. Он, в частности, сказал: "Мне кажется, что ликвидация Московского института востоковедения была ошибкой Министерства высшего образования (с места: очень большой ошибкой!)... Московский институт ликвидирован, а ведь этот институт дал основных работников востоковедов и по линии внешней торговли и дипломатии" ³² .

Другой позиции придерживалось министерство высшего образования. Заместитель министра М. А. Прокофьев утверждал: "По-нашему мнению, нужно вести подготовку кадров на базе университета в Москве, развивая все положительное и преодолевая недостатки и трудности Института восточных языков Московского университета" ³³ .

Предложение М. А. Прокофьева поддержали проф. Д. А. Ольдерроге и, главное, признанный патриарх востоковедения акад. В. В. Струве. Академик заявил, что исто-

стр. 96

рия отечественной ориенталистики, ее лучшие традиции закладывались в Петербургском, Московском, Казанском и других университетах, и что нам, современникам, не следует пренебрегать славой великих предшественников. В заключительном слове акад. Б. Г. Гафуров, отступив от своих прежних позиций, заявил: "Мы договорились, что создание специального учебного заведения считаем преждевременным, время не созрело, нужно еще подумать..." ³⁴ . Вопрос о создании Восточного института был, таким образом, отложен и затем благополучно забыт.

В 1972 г. Институт восточных языков был реорганизован, расширен и получил новое название - Институт стран Азии и Африки при МГУ (ИСАА). Институт стал готовить востоковедов и африканистов - профессионалов с широким кругозором, знающих историю, языки, основы религии, литературу и современное положение стран Азии и Африки. По новой структуре в институте было три отделения: историческое, филологическое и социально- экономическое. Специальности, указанные в дипломе, определены так: историк, филолог, экономист-востоковед и референт-переводчик. На всех отделениях даются основательные знания восточного (африканского) и западного языков. Всего преподается более 40 восточных (включая африканские) языков. Есть кафедры филологии стран Юго-Восточной Азии и африканистики. Изучается семитология и санскрит. Для обеспечения лучшего распределения выпускников набор производится каждый год только по трем специальностям - арабскому, китайскому и японскому языкам; на остальные - с интервалом в два, три и даже четыре года. Изучение языка - индивидуальный процесс, поэтому языковые группы невелики по составу. Большинство студентов стажируются в изучаемых странах. Такая система образования обеспечивает основательную подготовку и нормальное распределение студентов по завершении обучения. Часть из них выбирает своим призванием науку. Существованиие Института стран Азии и Африки служит гарантией успешного развития российского востоковедения. Из непродуманного волюнтаристского решения о закрытии МИВа руководством ИСАА были сделаны правильные выводы.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Более подробно о работе института см.: История отечественного востоковедения (с середины XIX в. до 1917 г.) М., 1997; Базиянц А. П. Лазаревский институт восточных языков (Исторический очерк) М, 1959; он же. Лазаревский институт в истории отечественного востоковедения. М., 1973.

² Становление советского востоковедения. М., 1983 (приложения).

³ Цит. по: Базиянц А. П. За подписью Ленина // Современная историография стран зарубежного Востока. М., 1971. С. 12.

⁴ Благовещенский М., Фесенко П. Двадцать лет Московского института востоковедения // Труды Института востоковедения. Сборник М., 1940. N 2. С. 13.

⁵ РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 132. Ед. хр. 341. Л. 13.

⁶ Там же. Л. 13 - 16.

⁷ Об этом см.: Шаститко П. М., Скворцова Н. И. Отечественное востоковедение после Второй мировой войны (1943 - 1950) // Восток (Oriens). 2000. N 5.

⁸ РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 455. Л. 39. Дата данного документа не поставлена.

⁹ Там же.

¹⁰ РГАНИ. Ф. 5. Оп. 17. Д. 482. Л. 45.

¹¹ Там же. Д. 441. Л. 113.

¹² Там же. Д. 441. Л. 115 - 116.

¹³ Там же. Л. 118.

¹⁴ Там же. Л. 119. В. Золотухин - в то время заместитель заведующего административным отделом ЦК КПСС.

¹⁵ РГАНИ. Д. 441. Л. 120.

¹⁶ Там же. Л. 129.

¹⁷ Там же. Л. 162.

стр. 97

¹⁸ Там же. Л. 163.

¹⁹ Там же. Л. 164.

²⁰ Там же.

²¹ Там же. Л. 165.

²² Там же. Л. 167.

²³ Там же. Л. 168.

²⁴ Там же.

²⁵ Там же.

²⁶ Там же. Л. 169.

²⁷ Там же. Л. 170.

²⁸ Там же. Л. 201.

²⁹ XX съезд. КПСС (14 - 25 февраля 1956). Стенографический отчет. М., 1956. Т. I. С. 324.

³⁰ Там же.

³¹ РГАНИ. Д. 56. Оп. 35. Д. 56. Л. 54 - 55.

³² Там же. Д. 81. Л. 102 - 109.

³³ Там же. Л. 109.

³⁴ Там же. Л. 185.

Permanent link to this publication: