Монография А.Д. Давыдова - логическое продолжение его многолетних исследований отдельных аспектов развития афганского национального рынка и товарно-денежных отношений. Она состоит из четырех глав, обширной библиографии, статистических и графических приложений. В первой главе анализируется состояние афганского рынка промышленных потребительских товаров. Вторая глава посвящена описанию торговли и базаров в Кабуле и изменениям, которые происходили в этой области с течением времени. В третьей главе описываются базары крупнейших после Кабула городов страны (Герата, Мазари-Шарифа, Балха, Кандагара, Газни), дается определение трех основных типов пространственно-функциональной эволюции средневекового восточного базара. Четвертая глава, составляющая по объему почти половину книги, посвящена описанию провинциальных рынков, тяготеющих к крупным городам. Автор приводит сведения по 190 базарам, обследованным в свое время различными учеными, дает сравнительную таблицу развития 110 базаров в период 20-70-х годов и 30 базаров, находящихся в районах, контролируемых в 1999 г. отрядами движения "Талибан". Описания сопровождаются схемами расположения базаров и торговых точек в 20 крупнейших городах Афганистана.

К сожалению, в начале работы автор ничего не говорит о тех причинах, которые способствовали более интенсивному развитию торговли и образованию всеафганского рынка в последние десятилетия.

А.Д. Давыдов приводит расчеты емкости афганского рынка потребительских товаров к 70-м годам XX в. и делает вывод, что более половины национального дохода страны (49 млрд. афгани в 1978/79 г.) проходило через внутренний рынок. Однако, на мой взгляд, в расчетах автора есть некоторые неточности. Так, при определении объемов выхода товарной массы на внутренний рынок страны он берет национальное промышленное производство, "включая товарное кустарно-ремесленное" (с. 8), но в дальнейших расчетах оперирует исключительно цифрой 14,546 млрд. афгани, что относится только к фабрично-заводской промышленности, и не упоминает продукцию кустарной промышленности, объем которой составил 15 млрд. афгани, т.е. даже превысил стоимость первой части.

Стоимость товарной продукции сельского хозяйства А.Д. Давыдов оценивает в 23,1 млрд. афгани (37% от 62,4 млрд., с. 9), тогда как денежные доходы населения от реализации сельхозпродукции составили только 18,9 млрд. афгани. Подсчитав по методике, предложенной автором, выход товарной массы на рынок, пользуясь уточненными данными статистики за 1978/79 г., получим 56 млрд. афгани (28 млрд. - фабрично-заводская и кустарная промышленность, 23,1 млрд. - сельское хозяйство, 18,7 млрд. - импорт и 14,5 млрд. - экспорт). Если учесть, что стоимость экспорта и импорта взята по официальным данным, а автор в своей работе неоднократно указывает, что фактический импорт превышает официальный вдвое (с. 16), то стоимость объема товарной массы возрастет до 65 млрд. афгани, что на 42% превышало расходы населения на закупку товаров в торговле и почти сравнялось с общей суммой доходов населения в том же году из всех источников (67,9 млрд. афгани). Однако статистика свидетельствует, что на закупку товаров населением было израсходовано 45,5 млрд. афгани, в том числе на закупку сельскохозяйственных продуктов, инвентаря и удобрения - 10,8 млрд., импортной продукции- 19,4 млрд. и отечественных промтоваров- 15,3 млрд. афгани. Кроме того, были произведены платежи в финансовую систему и в оплату различных услуг в сумме 12,8 млрд. афгани.

Некоторые неточности есть и в подсчете производства шерстяных тканей. Автор оценивает годовую потребность в них ориентировочно в 50 млн.м, причем отмечает, что их импорт незначителен и не выделяется статистикой в отдельную строку, а фабричное производство этой продукции не превышает нескольких сот тысяч метров в год. Отсюда он делает вывод, что основная потребность населения в шерстяных тканях удовлетворяется за счет кустарного производства.

По данным официальной статистики, фабричный выпуск шерстяных тканей составил в

стр. 169

1978/79 г. 305 тыс.м общей стоимостью 123 млн. афгани, т.е. округленно по 300 афгани за метр. Если принять такую же цену в отношении 50 млн.м, то получим 15 млрд. афгани, т.е. практически общую стоимость всей кустарной продукции за год, что нереально. Автор приводит данные о количестве ткацких станков, зарегистрированных в стране (3139 единиц), которые могут выработать 9-11 млн.м хлопчатобумажных тканей (и, по его мнению, выпускают их). В таком случае по аналогии в стране должно быть еще 15-16 тыс. ткацких станков, которых по статистике нет.

Если учесть, что настриг шерсти в стране колеблется в пределах 20-24 тыс.т (в 1978/79 г. он составил 22,8 тыс.т, из которых 4,9 тыс. было экспортировано) и в рассматриваемом году на внутреннее потребление могло быть израсходовано только 19,9 тыс.т, то ощущался бы значительный дефицит шерсти. Дело в том, что значительное количество шерсти используется для выработки ковров. Ковровое производство (около 800 тыс.кв.м ежегодно) требовало в среднем, в зависимости от типов ковров и их качества, от 7 до 18 кг сырой шерсти на 1 кв.м. Если принять, что в среднем на 1 кв.м расходуется 12 кг шерсти, то только для коврового производства требовалось около 10 тыс.т шерсти, т.е. половина всего настрига. А если принять, что на метр шерстяной ткани расходуется 400 г шерсти, то для изготовления 50 млн.м потребуется еще 20 тыс.т шерсти. Кроме того, население горных районов использует шерсть для вязания шапок, жакетов, жилетов, изготовления валяной шерстяной ткани и кошм.

Разночтения есть и при подсчете ткацких станков. Так, на с. 31 сказано, что "в 1975 г. в городе и по всей Кабульской провинции имелось всего 739 ткацких мастерских, но среди них не было ни одной хлопкоткацкой", а на с. 33 приводятся данные переписи того же года, согласно которой "всего было обнаружено 2748 таких мастерских, из них в Кабульской провинции 2256 (82%)".

Приведенные в последней главе данные о состоянии современного рынка в Афганистане свидетельствуют о значительной эластичности и большой степени приспособляемости торговых слоев населения к изменяющимся условиям.

Нельзя не отметить небрежное редактирование книги, в результате чего в нее вкралось немало ошибок различного характера. Так, путаются понятия пряжи и нитей (с. 32-34); употребляются выражения "красильщики тканей" (с. 149, 151, 164, 166, 167 и др.), "красильщики ковров" (с. 161), "окраска ковров" (с. 168), хотя речь идет об окраске пряжи, а не готовых изделий, тем более что автор указывает, что вся кустарная хлопчатка поступала на фабрики для окончательной отделки (с. 27). Почему-то менялы, так распространенные на восточных базарах, называются то "обменщиками валют" (с. 79), то "разменщиками монет" (с. 96). На с. 49 неправильно указан век (XX вместо XIX); дорога Кушка - Герат - Кандагар не "асфальтовая" (с. 81), а бетонная; "конный рынок" назван "конским" (с. 76); получается, что "дуканы галошников" (с. 186) изготавливают эту продукцию. Нарушаются правила произношения и написания афганских терминов: термины "баккал" и "баззаз" (с. 65) пишутся с удвоением согласных, а аналогичные термины "харат" и "наджар" (с. 93) - без удвоения. Встречаются такие выражения, как "от немногим менее половины" (с. 29), "прорывали прямые улицы" (с. 179) и др.

Однако все досадные мелочи не умаляют достоинств книги, которая может считаться достойным вкладом в нашу афганистику.

Permanent link to this publication: